— Кёрст Лизор, но если он пострадал, работая на вашу марку, то неужели хозяева не могут назначить ему пансион?
Кёрст Лизор немного сердито посопел и нехотя, как бы оправдываясь, ответил:
— Разумеется, кёрста Элен, и мастера, и рабочие скинулись для калеки. Признаться, я и сам добавил пару золотых. Но вы же понимаете, что эти деньги рано или поздно закончатся.
— Именно поэтому, я и спрашиваю не назначили ли ему пансион владельцы марки?
— Но так не принято, кёрста Элен! — с искренним изумлением в голосе проговорил инженер — пока человек работает — ему платят, и платят справедливо! Но за что же должны платить владельцы, если он больше не сможет работать?!
Дикий капитализм во всей красе — я молча передернула плечами — человека используют, пока могут, а потом выбрасывают на помойку.
Не мне переделывать это общество, но история незнакомого мужчины разбередила мне душу, лишний раз показав, как много в мире решает общественное мнение, тот самый социум, в котором мы варимся.
Если бы такое поведение владельцев марки осуждалось массово, то и законы, дающие рабочим гарантии, были бы уже приняты. Конечно, рано или поздно появятся и здесь профсоюзы, появятся свои суфражистки, и общество начнет медленно, неохотно, но неотвратимо меняться.
А я, мысленно, поблагодарила всех богов, что моя судьба складывается значительно более удачно, и пообещала сама себе поднять зарплату работницам мастерских.
Первый раз я посетила жилье мастера Борка в рамках благотворительной миссии.
Считалось, что милосердие и благотворительность — удел женщин, поэтому здесь существовал очень неприятный мне, но весьма распространенный, обычай. Кёрста Тиан давно настаивала, чтобы я присоединилась к какому-нибудь благотворительному комитету, но до сих пор мне удавалось отбрыкаться от этой ерунды. То, чем занимались местные дамы и что они называли благотворительность вызывало у меня дикое раздражение.
Город был поделен на части, между парой десятков дамских кружков. Раз или два в месяц благотворительницы собирались в чьей-нибудь уютной, чистой гостиной, много трещали о доброте, при этом не забывая осуждать мерзкие привычки людей из трущоб: «… и вы понимаете, милая кёрста Ария, она прямо у нас на глазах налила суп для себя в ту же тарелку, из которой только что ел муж! Боюсь, что пока простонародье не изменит свои мерзкие манеры, в этом мире ничего не поменяется!».
Дамы скидывались некой суммой, на эти деньги закупались продукты, иногда теплые вещи, и, в сопровождении пары-тройки лакеев для охраны и переноски тяжестей, замужние кёрсты шли «благотворить», прихватывая с собой для наглядного урока еще и молоденьких дочерей.
После заключения помолвки я один раз, по незнанию, приняла участие в такой акции. Воспоминания были просто ужасные!
Мы доехали до окраины города на извозчиках, причем некоторые особенно богатые дамы прибыли в собственных каретах. Там дружный кружок из примерно пятнадцати-семнадцати человек разбился на четыре части и побрел по разным направлениям грязных узких улочек. За каждой группой следовали несколько лакеев, нагруженные тяжелой поклажей.
Мы, постучав, входили в нищую небольшую комнатенку, которая редко бывала чистой. Дамы брезгливо прикрывали носики надушенными платками, а бодрая пожилая кёрста Пертус, которая командовала нашей группой, делала хозяйке выговор за беспорядок, а потом милостиво наделяла ее несколькими пакетами и свертками.
Больше всего меня поразило, что раздавалась это все даже без понимания кому и что нужно. Например, в одном из домов изможденную хозяйку осчастливили двумя мешочками крупы, парой буханок хлеба и довольно изящным, почти не ношенным платьишком на девочку лет двенадцати.
Если учесть, что перед этим хозяйка говорила о том, что у нее два сына-подростка, которые сейчас на работе, и больной муж: «…да, да, почтенная кёрста, вот он лежит. Сами видите, как ему худо!», то это благотворительное платьишко смотрелось едкой насмешкой. Таким образом мы обошли больше десяти домов, раздавая добро кому попало.
Я заметила интересную деталь — чем меньше детей было в семье, тем чище выглядела комната, — похоже, матери просто не справлялись с кучей малышей.
Рассказывать об этом можно долго, но это был мой первый и последний «благотворительный забег» — я наотрез отказалась вступать в комитет «Милосердная роза».
Гораздо мудрее на мой взгляд и правильнее поступала Ивонна Мерридж, сестра Марселя. Когда я, будучи в полном шоке от увиденного, попыталась обсудить с ней это путешествие, она чуть поморщилась и сказала:
— Кёрста Элен, я понимаю, что вам, такой юной сложно сталкиваться с неприглядными сторонами жизни. Признаться, я и сама не любительница подобных походов, но увы, все мы живем в обществе и вынуждены соблюдать его законы, — она помолчала и неуверенно продолжила, — я не смею настаивать, милая Элен, но я сделала немного проще — я выбрала шесть вдов с детьми, которых опекаю постоянно. И я точно знаю, кому из них нужны вещи на мальчика, кому на девочку. Некоторые из них работают сами, у одной я регулярно заказываю ремонт белья для нашего дома и плачу немного больше, чем это стоило бы мне у мастерицы. У одной при доме есть маленький огородик, где она выращивает цветы, и я всегда покупаю у нее букеты для своей гостиной. Раз в месяц я отправляю в семьи продуктовые наборы и, смею надеяться, что моя помощь более действенная.
— Кёрста Ивонна, вы меня успокоили. Ваше решение мне кажется гораздо более разумным. С моей точки зрения помощь не должна превращаться в дополнительную нагрузку. Когда я думаю о том, что эта бедная женщина вынуждена будет бегать по старьевщикам и торговаться за каждую медную монетку… Лучше бы ей вместо этого платья дали лишний каравай хлеба. Пусть цена на хлеб и одежду и несопоставима, но для нее было бы больше пользы.
А моя благотворительная деятельность в этом мире серьезно началась с посещения домика мастера Борка. По требованию кёрсты Тиан Марсель отправился вместе со мной.
— Элен, ходить по таким районам не безопасно! Сопровождение жениха сможет полностью оградить вас от грубости, или, не дай Айлюс, ограбления!
Глава 47Даже в своем мире я знала, что такое трущобы, однако знание это было чисто условным. Хотя и в родном городе были места, где количество гопников на квадратный метр зашкаливало. Так что требование кёрсты Тиан я признала справедливым, и ближайшие выходные мы потратили на богоугодные дела.
Район, в котором жил мастер Борг, нельзя было в прямом смысле назвать трущобами. Это не были жутким многоквартирные клетухи, где одна семья занимала целую комнату размером с хрущевскую кухню, где не было ни то, что элементарных удобств, а даже достаточного количества матрасов на всех проживающих. Этот мужчина все же долгие годы работал на прилично оплачиваемой должности, поэтому и проживала его семья в относительно чистеньком месте.
На окраине города, вдоль достаточно широкой дороги, были нарезаны крошечные лоскутья земли, на которых люди своими силами возводили разнокалиберные домики из тех материалов, которые могли себе позволить. Здесь были сбитые из бруса избушки, собранные из обломков кирпичей «виллы», и некие подобия таунхаусов — они отличались чуть большими размерами.
