Книга Колдун 3 - Кай Вэрди

— Езжай домой, Миша, отдохни. Вижу, устал ты. Проведай сестру, брата, с племянниками повидайся. И помни: мне известно о каждом твоем шаге, — Зуев откинулся на спинку стула. — Свободен, товарищ Ростов.

— Я достану тебя, сука. И выродка твоего тоже, — прохрипел Михаил и развернулся к выходу.

— Блажен, кто верует, — донеслось ему в спину. — Осторожнее, Миша, дети — существа хрупкие…

Забрав свою куртку, Михаил, ничего не видя от душившей его ярости, вышел из отделения. Следом за ним выскочил Федор.

— Михаил Сергеевич! — прокричал он Михаилу вослед. — Товарищ капитан! Подождите!

Ростов остановился, снова сжав руки в глубоких карманах в кулаки.

— Чего тебе? — не оборачиваясь, спросил он.

— Вы куда? — хватая от быстрого бега ртом воздух, задыхаясь, спросил он. — Я уговорил Надю… Она согласна дать показания. Только боится. Ее надо будет в суд вызвать свидетелем обвинения. Она расскажет. Только без протокола. Полковник этот, папаша этого Максима, у них в библиотеке прописался. Ходит и ходит, и так на Надюшку смотрит, что она сквозь землю готова провалиться. Хоть увольняйся, — выпалил Федор на одном дыхании.

— В отпуск, — не поворачиваясь, глухо ответил Михаил. — Спасибо, Федор. Но это уже не имеет значения. А увольняться… — Ростов задумался, просчитывая варианты, и, тряхнув головой, закончил: — …бессмысленно. Эта мразь ее везде найдет. Еще и устроиться на нормальную работу не даст, выживет девчонку из Москвы. Пусть пока сидит. Дальше видно будет.

Федор, открыв рот, смотрел вслед уходившему Михаилу. Он категорически не мог понять, что заставило старшего следователя, упрямо и вопреки всему бившегося за это резонансное дело, и уже фактически доведя его до конца, вдруг пойти на попятную, более того, уйти в отпуск на последнем этапе! Он раскрыл фактически 100 % «висяк», да еще такой сложный, собрал кучу неопровержимых доказательств, совершенно непостижимым путем и просто фантастической чуйкой выйдя на них, не побоялся назвать имя настоящего преступника, и вдруг все бросить?

Михаил, зайдя домой, кое-как покидал в чемодан необходимые вещи, взял деньги и отправился на вокзал. Поезд уходил через час. Купив просто чудом остававшийся билет, он в полном раздрае чувств отправился домой.

Время подумать у него было. Место в поезде ему досталось неудобное, шумное, поспать явно не светило. Забившись в самый угол своей полки, он то кипел от злости на Зуева, то обмирал от страха за племянников, то впадал в абсолютную апатию… И лишь выйдя на перроне, вспомнил, что не купил ни одного подарка.

Переночевав на вокзале, с утра он помотался по городу и, сделав необходимые покупки (радости, как было прежде, они не доставили совершенно), Михаил для начала решил заглянуть к сестре.

Ирина с Машей гуляли во дворе. Машка носилась по дорожкам, чуть не волоком таская за собой большого бело-рыжего неуклюжего щенка, обреченно переставлявшего лапы в тщетной попытке успеть за своей непоседливой хозяйкой. Ирина сидела на лавочке и не сводила с дочери глаз.

Только сейчас, разглядывая сестру, Мишка понял, как давно он не был дома. Когда он приезжал в последний раз? Года два назад? Три? Машка тогда была совсем малышкой, неуверенно, но очень быстро передвигавшейся на пухлых ножках. А сейчас вон какая деваха носится! Он с тоской снова посмотрел на сестру. Иринка похудела, повзрослела… Возле губ появились горькие морщинки, между бровей четко пролегла суровая складочка. Под уставшими, печальными глазами темнели синие тени, в волосах прибавилось седины.

— Ты похудела, сестренка, — присаживаясь рядом, грустно проговорил Михаил.

Вздрогнув, Ирина обернулась.

— Мишка… — тихонько прошептала она, коснулась холодными пальчиками его еще не сошедших синяков и, уткнувшись брату в плечо, расплакалась.

Разговоров хватило до самого вечера. Рассказав Маше о сенбернарах, Мишка показал ей, как обучать щенка. Белка оказалась очень умненькой, и вскоре уже с готовностью плюхалась на свою мягкую попу и тянула лапу в обмен на кусочек колбасы. Девочка, загоревшаяся дрессурой, то и дело прибегала на кухню за очередной порцией лакомства. Спустя время Ира вдруг вспомнила, что Машку давно не слышно, и она не прибегала за колбасой. Встревожившись, оба рванулись в комнату.

На полу, зажав в кулачке кусок колбасы, от которого, судя по всему, кусали обе, удобно умостив голову на мягком боку лохматой подруги, крепко спала Маша. Белка, подняв на звук открывшейся двери голову, чуть взвизгнула и забила хвостом, не делая попыток подняться.

— Пойдем, — взяв сестру за плечи, улыбнулся Мишка. — Мы им только мешаем.

— Ее надо переложить на кровать, — попыталась сделать шаг в комнату Иринка.

— Не надо, — тихо остановил ее брат. — Они нашли друг друга. Не мешай. Белка станет прекрасной подругой и хорошей защитой Маше. Только нужно приучить ее ничего не брать ни у кого из рук. Ну и с земли ничего не подбирать.

— Она Машу не цапнет? — тревожно спросила Иринка, послушно выходя в коридор. — Все-таки она ребенок… Может и больно ей сделать нечаянно.

— Нет, — улыбнулся Мишка. — Ты, главное, не влезай в их разборки. Сами разберутся, и подерутся, и помирятся. Но лучшей подруги у Маши не будет, поверь.

— Если выживет… Мне иногда кажется, что Машка задалась целью замучить ее до смерти, — вздохнула Ирина.

— Не замучает, не переживай. Просто найди человека, кто сможет вышколить Белку и научит Машу с ней обращаться, — посоветовал брат. — Только на занятия пусть с ней Маша ходит обязательно. Вместе и учиться будут.

До вечера наговорившись обо всем, поделившись друг с другом своими страхами, сомнениями и радостями, рассказав друг другу все, что так давно лежало на душе, они взяли детей и Белку и пошли встречать с работы Сергея. И снова были разговоры до глубокой ночи.

Лежа на диване, Мишка с улыбкой вспоминал этот день. За прошедшие года они сильно сблизились с сестрой, но именно сейчас она стала ему как никогда дорога. Именно сейчас он ощущал, что Иринка — его сестра, родная душа. Хотелось бы сказать, родная кровь, но увы… Да разве это важно? Важно то, что она у него есть, и любит его не меньше, чем он ее. Важно то, что Иринка, оказывается, ждала его, чтобы поделиться тем, что не доверяла никому. И он столь же открыто делился с ней своими переживаниями, мыслями, поверяя сестре самое сокровенное, зная, что она не предаст. Потому что она сестра. Самый родной после мамы человечек. Только один секрет был у него от сестры — его дар. Впрочем, теперь и дара не было, а значит, не осталось и секретов.

Рассказал он ей и о Зуеве, и об угрозах, и о похищении