нее.
– От того, что вещь красивая и аутентичная, ее не следует сразу записывать в банальности.
– Аутентичная?
– То, что старинная легенда легла в основу совершенно новой истории.
Карина опустила веки.
– Только не говорите, что вы верите во всех этих птиц в терновнике! Это всего лишь сентиментальная побрякушка. Вы вправду считаете, что такая легенда существует?
– Ты сама этого не можешь знать, – обиженным тоном ответила Сусанна.
Карина тяжело вздохнула и провела рукой по лбу.
– Колин Маккалоу пишет о боли и красоте еще до того, как начался сам роман. Потом она возвращается к этой идее и муссирует ее в каждый ответственный момент всего повествования. Это ужасно раздражает – зачем держать читателей за дураков, по сто раз объясняя им одно и то же. А в конце она даже заставляет Мэгги еще раз сказать вслух: «Во всем моя вина, мне некого винить. Когда мы вонзаем шип себе в грудь, то все знаем наперед, и все же это делаем…» Боже мой…
– Если говорить честно, – проговорила Сусанна, – то этот роман куда лучше «Лолиты».
В комнате сказок повисла тишина. Софии показалось, что даже вентиляция задержала дыхание. Сама она ощущала легкую тошноту. Карина сидела неподвижно, Сусанна бесшумно, но активно жевала свою жвачку, Агнета осторожно перелистывала книгу, а Биргитта выглядела вполне довольной.
В конце концов тишину нарушила Агнета.
– Мне к-кажется, эти два романа вообще нельзя сравнивать, – сказала она. – Э то все равно, что обсуждать, что лучше – арктический голец или Cuba Cola. И то, и другое вкусно, но в них нет ничего общего. «Поющие в терновнике» – довольно сентиментальная, но увлекательная книга, я прочла ее с большим удовольствием. «Лолита» – классический шедевр мировой литературы, с-сложный во всех отношениях.
София взглянула на Агнету, на ее светлые волосы и самовязанные вещи, тонкие руки и слабые плечи. Глаза ясные, но настороженные, зубы, идеально выровненные в детстве брекетами.
– Ясное дело, что ты так считаешь, – сказала София. – Ты всегда все сглаживаешь. Никому не позволяешь сердиться. Твое существование совершенно бессмысленно, ты не выполняешь никакой функции.
Агнета охнула. Карина села прямо, так что в мешке зашуршало.
– Тьфу, как у тебя только язык повернулся такое сказать, – выпалила она и взяла куртку на колени.
Биргитта поднялась, повесила на плечо свою дорогую сумочку.
– Собственно говоря, я пришла лишь для того, чтобы сдать книги и попрощаться, – заявила она. – Мы так долго встречались – я хотела лично вам рассказать, что уезжаю. В последний раз пришла на заседание «Полярного круга».
Все уставились на нее.
– Куда это? – спросила Сусанна с глубокой обидой в голосе. – Куда ты переезжаешь?
– В Питео. Я приехала на выходные забрать свои вещи.
– Но… – промямлила Сусанна и тоже поднялась. – Почему же ты ничего не сказала? Не можешь же ты вот так взять и уехать!
– Как будто тебя это интересует, – ответила Биргитта. – Ты мне никогда не звонишь.
– Но ты могла бы хоть что-нибудь сказать! И почему это я всегда должна звонить?
– Все мы уедем отсюда рано или поздно, – ответила Биргитта. – Или как? Ведь никто же не захочет остаться в этой дыре.
Агнета разрыдалась, и тут София решила вмешаться.
– Ты злобная задавака, – крикнула она Биргитте. – Ты будешь всю жизнь сидеть одна, злобная и всеми забытая, потому что всех считаешь дураками.
– Я ухожу, – сказала Биргитта и ушла.
Агнета, обливаясь слезами, поднялась на ноги, схватила куртку и сумку и поспешила за ней.
Карина подошла к Софии и встала совсем близко.
– Какая муха тебя укусила? – тихо спросила она. – Какого черта ты это сказала?
– Но ведь это правда, – ответила София.
Сусанна ничего не сказала, молча вышла.
Карина фыркнула и оставила ее одну в комнате сказок.
Ну что ж, убираться – задача того, кто был хозяином встречи, что тут скажешь.
Товар у нее с собой в сумочке, спортивная сумка уложена.
* * *
В пабе STONE Swamp Inn настроение пятницы достигло кульминации. Гомон голосов и музыка разносились на всю улицу. София узнала мелодию с конкурса «Евровидение». «Коммутатор, алло, алло, соедините с номером сто…» От басов и голоса Янне Лукаса Перссона[54] дрожали оконные стекла.
Вход в паб она миновала, не замедляя шага, прошла десятка два метров вперед и свернула вправо. Там, на боковой стене здания, находился запасной вход в пансионат. Строго говоря, дверь эту надлежало запирать, но рядом всегда валялся деревянный брусок, чтобы оставить ее чуть приоткрытой.
Она открыла дверь, оставив деревянный брусок на месте. Вошла в небольшой холл – истертый линолеумный пол, обшарпанные плинтусы. Прислушалась к голосам, доносившимся от стойки администратора, – там громко разговаривали и смеялись какие-то мужчины. Шведы, не американцы. Она дождалась, пока они вышли на улицу через дверь главного входа. Затем прошмыгнула через холл и поднялась вверх по лестнице, подёргала ручку двери Рика. Заперто.
Стало быть, они еще не вернулись. Ей придется подождать.
Быстрым шагом она прошла еще несколько метров по гостиничному коридору в направлении дамской комнаты. Там висели большие зеркала и стояло красное бархатное кресло.
В дамской комнате было темно, София зажгла свет – и замерла в дверях в полном изумлении. Там, в красном бархатном кресле, сидела Карина Бюрстранд. Она резко поднялась, когда вошла София.
– Привет, – сказала София. – Ты ждешь Брюса?
Карина Бюрстранд сглотнула.
– Они еще не вернулись.
– Знаю, – ответила София.
– Откуда ты знаешь, что я жду Брюса?
– Они говорят, – ответила София.
Карина снова села в кресло. На ней та же одежда, что и на «Полярном круге», – стало быть, она не заходила домой переодеться. У ее ног стояла почти пустая четвертинка водки Special. Похоже, она долго просидела здесь, запивая одиночество.
– Но разве ты не живешь с Хоканом Юханссоном? – спросила София. – Разве ты не переехала к нему домой, к его маме с папой?
Карина Бюрстранд прикрыла глаза, откинула голову назад, тяжело застонала.
– Боже мой, ему пятнадцать лет! Большой член, да, но я готова спать с самим дьяволом, лишь бы не жить дома.
Язык у нее заплетался. Лампа под потолком погасла, оставив дамскую комнату в полной темноте. Единственным источником света стала красная кнопка выключателя, горевшая рядом с дверью. София добралась туда и снова нажала на нее. Свет включился.
Карина Бюрстранд допила последний глоток прямо из горлышка, выкинула бутылку в мусорную корзину и пристально оглядела Софию.
– Только не говори, что ты мечтаешь остаться здесь. В этой чертовой дыре!
– Мне кажется, в Стентрэске довольно мило, – ответила София.
Подруга поднялась, слегка покачнувшись, и тряхнула своими роскошными волосами.
– Брюс хочет забрать меня
