src="images/i_001.jpg"/>
На следующий день, после обеда, я пошел в Святилище Ксайво сообщить Ульджавару о том, что мы не получим помощи от Братства Бдительности. Когда я вошел в здание, Ульджавар поднимался по лестнице из морга.
– Отала Келехар, как вы вовремя! – поприветствовал он меня. – Я как раз иду на встречу с целительницей, у которой есть весьма интересная история. Хотите присоединиться?
– Конечно, – ответил я.
До места встречи, чайной «Розовый менуэт», было всего две остановки на трамвае.
– Но почему здесь? – удивился я. – Почему она не пришла в Святилище, ведь это совсем рядом?
– Хм… у отало Дарневин весьма… неоднозначное прошлое, – хмыкнул Ульджавар. – И ей не хотелось появляться в Святилище, которое вызывает у нее неприятные воспоминания. А мне полезно иногда выходить из своего подвала.
После такого предупреждения я не знал, чего ждать, но отало Дарневин оказалась ничем не примечательной эльфийкой среднего возраста, с «гусиными лапками» в уголках голубых глаз и морщинками у рта, которые говорили о том, что она часто смеется. Целительница мне сразу понравилась.
Увидев нас, она поднялась из-за стола и заговорила:
– Отала Ульджавар, большое спасибо, что пришли.
– Вздор, Айшаран, – отмахнулся Ульджавар. – Это отала Келехар, который навел нас на след.
– Отала, – кивнула она, и я ответил на приветствие.
– Садитесь же, – предложил Ульджавар, опускаясь на стул. – Айшаран, расскажите нам свою историю.
– Это произошло пять или семь лет назад, – начала она. – Ко мне пришли молодожены, пациенткой была женщина. Рвота, понос, сильные боли в области живота. Болезнь протекала приступами, после ухудшения ей на пару дней становилось лучше, а потом снова начались нестерпимые боли. Я не могла понять, что с ней творится, перепробовала все известные мне средства, но ничего не помогало. Бедная женщина – точнее, девочка – была напугана, ужасно себя чувствовала, но самым странным мне показалось то, что ее мужа происходящее нисколько не волновало. «Такой уж у него характер», – сказала мне девушка, но я считаю, что мужчины не ведут себя подобным образом, когда жена умирает.
Подошел официант, и Ульджавар заказал чайник колвериса на троих и большое блюдо паровых булочек.
– Я все время забываю пообедать, – объяснил он, – и терпеть не могу есть в одиночестве.
Я вспомнил, что И’ана Пел-Тенхиор говорил мне то же самое, но отогнал эту мысль.
– Вы очень добры, – сказала отало Дарневин.
– По-моему, никто не запрещает мне быть добрым, если мне этого хочется, – пожал плечами Ульджавар. – Продолжайте, Айшаран.
– Она умирала, – сказала отало Дарневин, – и я не могла ей помочь, как ни старалась. Она страдала почти месяц, и я никогда не чувствовала себя такой бездарной, такой беспомощной. Ей исполнилось семнадцать за неделю до того, как болезнь свела ее в могилу; возможно, страдания просто лишили ее жизненных сил. А муж снова повел себя более чем странно. Он подготовился к похоронам быстро и деловито, как секретарь, проводил жену, не пролив ни слезинки, и на следующий день исчез, словно призрак.
Ульджавар взглянул на меня, приподняв брови, и я кивнул. Все это звучало очень знакомо.
– Как его звали? – спросил я.
– Бросет, – ответила она. – Бросет Шевелдар. Я никогда этого не забуду.
Принесли чай и булочки, и мы с Ульджаваром поделились с отало Дарневин своей информацией. Я рассказал о деле мин Урменеджен, а Ульджавар описал эксгумацию тела меррем Мичезаран. Целительница слушала, и ее глаза становились все больше и больше.
– Значит, вы считаете, что мер Шевелдар убил свою жену.
– К сожалению, очень похоже на то, – ответил Ульджавар. – Неужели мысль о яде ни разу не приходила вам в голову?
– Конечно, я расспрашивала меррем Шевелдаран о том, чем она питается, – сказала Дарневин. – Но они с мужем ели из одной посуды, пили чай из одного чайника, а он был совершенно здоров. Я не представляла, откуда мог бы взяться яд.
– Должно быть, у этого мера Шевелдара очень ловкие руки, – заметил Ульджавар. – А может, он завел привычку приносить жене горячее питье на ночь, и ей не пришло в голову рассказать вам об этом. Она наверняка ни о чем не подозревала.
– Девочка была очень влюблена, – вздохнула Дарневин. – Она бы ни за что не поверила в то, что это его рук дело.
– Но вы верите, – заметил я.
– Я не знаю, как он это проделал, – сказала Дарневин, – но если это тот самый злодей, которого вы ищете, признаюсь, я не удивлена.
– Ей исполнилось семнадцать, – произнес Ульджавар. – Он был намного старше?
– Ему было не больше двадцати.
– Возможно, это его первая жертва, – предположил священник.
– У нее были деньги? – спросил я. – Он получил какую-нибудь материальную выгоду от ее смерти?
– Если и так, мне об этом ничего не известно, – ответила Дарневин. – Она работала на заводе, так что вряд ли у них были какие-то деньги.
– Первая жертва, – повторил я. – Он отравил ее потому, что ему так захотелось. И лишь позднее понял, что убийство жены может сделать его богачом.
– Какой ужас, – поежилась Дарневин.
– Скорее всего, отала Келехар прав, – подытожил Ульджавар. – Отсюда вывод: Бросет Шевелдар и есть его настоящее имя.
Я сразу понял, что он имел в виду.
– Вы знаете мазу, который сможет это сделать?
– К счастью, да, – улыбнулся служитель Ксайво. – Знаю.
Маза оказался пожилым эльфом по имени Ленет, и они с Ульджаваром явно были старыми друзьями. Он внимательно выслушал нашу запутанную историю и сказал:
– Что ж, во всяком случае, стоит попробовать.
Среди загадочных искусств, доступных мазам, магия имени – одно из самых загадочных. Ленет Атмаза написал имя «Бросет Шевелдар» на узкой полоске бумаги размером с мой мизинец, сложил его и поместил в филигранный серебряный шар на длинной серебряной цепочке. Потом разложил на столе подробную карту Амало, на которой были все районы и улицы, и принялся раскачивать над ней шар, вполголоса бормоча заклинание. Постепенно шар начал менять свою траекторию и, наконец, замер над участком карты, на котором было написано: «Пенчеливор».
– Так, – кивнул Ленет Атмаза. – Дальше идем пешком.
Пенчеливор, тихий, благополучный район, населенный ремесленниками, клерками из юридических контор и управляющими с фабрик, располагался южнее Джеймелы. На этих респектабельных улицах мы с Ленетом Атмазой и Ульджаваром, должно быть, смотрелись весьма необычно: маг в голубой мантии, размахивающий серебряным шаром на цепочке; целитель в зеленом халате, подоткнутом, чтобы удобнее было двигаться, и прелат Улиса в черном официальном сюртуке и с растрепанной косой.
Прохожие мимолетно косились на нас, не вглядываясь
