следу ее оргона.
«Кто же еще на такое способен?»
«Что за душу ищет Филин?»
«…Что? О чем вы?»
Но секундное замешательство в глазах Печали подтвердило его подозрения. Вновь и вновь он пронзал ее волевым мечом, пока Печаль не сдалась.
«Привратник! Это душа Привратника!».
Увы, это были ее последние слова.
Вскоре он нашел Гнев и Эйфорию. Но они все отрицали, клялись ему в верности. Он пытался убить их, но смог только ранить — они сбежали в тень.
— Тогда я, вспомнив нашу битву с первой Меланхолией, отправился на поиски тебя в Верхний уровень, — закончил свою историю Лонг Лонг.
— Вы хотели сказать, мою битву? Или вы забыли, как благополучно бросили меня в темнице титанов? — напомнил ему Фрэнки, — но, если ваши эмоции были в сговоре с Филином, почему просто не забрали у вас душу и не отнесли ему.
— Откуда же им было знать, что душа у меня! Я не посвящаю эмоции в свои дела. Полагаю, Филин считал, что вы умышленно спрятали ту душу и подсунули ему другую. Он переоценил вас! — это мысль смешила Лонг Лонг.
— Теперь понятно, зачем ему и Анна, и Крис…, — сказал Фрэнки, поднимаясь со стула и подходя к Анне. — Он не знает, какая именно из них двоих, украденная мною душа. Раз я верил, что украл Эви, то логично, что ее я и сопровождал все эти годы… А за Кристиной наблюдал целый Отдел…
Осталась лишь понять, что за свойствами обладает та душа…, — он посмотрел на Лонг Лонга, — я чувствую себя хорошо. Надо отправляться на поиски Анны! И Кристины. И еще было бы неплохо навестить Энти… подозреваю, что и она была не до конца честна с нами…
— Вы правы, — Лонг Лонг тоже пошел к выходу. Но Фрэнки остановил его.
— Вы должны остаться с Анной. Кто-то должен быть рядом, если она вдруг проснется или … Амат придет за ней…
— Да, конечно, — нехотя признал правоту эмоции Лонг Лонг, — я присмотрю за ней.
Фрэнки кивнул ему и со словами: «Я скоро вернусь» канул в тень.
Лонг Лонг подошел к окну, проверил улицу и заглянул за чужую ширму, и убедившись, что все спокойно, сел на стул и включил телевизор.
«В рамках проекта по укрепления международных связей в сфере медицины, уже второй месяц, в нашем городе работает знаменитый нейрохирург международного уровня, доктор Франческо Гомини, со своей прекрасной ассистенткой, врачом анестезиологом- реаниматологом Марией Кетель. Доктор Гомини работает с очень сложными случаями, имеет опыт выведения из комы очень тяжелых состояний. Не врач, а просто волшебник. Скажите, доктор, ваши исследование…, — вещал телевизор».
Но дослушать Лонг Лонг не успел.
За его спиной резко распахнулась ширма и куча самых разных людей одновременно ввалились за ширму и потянулись к нему:
— Вот вы где! Мы чуть с ума не сошли, когда вы исчезли! — воскликнул врач.
— Старый кобель, не успел выйти из комы как сразу побежал молоденьких девочек окучивать…, — закричала женщина и стала бить Лонг Лонга сумкой по голове.
— Папа, папа! — завопило двое детей, обхватив его за ноги.
— Немедленно в коляску, — потребовала медсестра.
— Сынок! — пожилая женщина обхватила его и крепко сжала в своих объятиях, засыпая поцелуями.
Врач, отталкивая их всех, усадив Лонг Лонга в кресло-каталку, а медсестра схватила его за руку, нащупывая пульс. Вся это большая процессия покатила его прочь от палаты Анны, не обращая внимание на его протесты.
— Но я не ваш муж, я не твой отец… отпустите меня… я должен охранять Анну! — пытался он вырваться, но врач, медсестра и две женщины насильно удерживали его.
— Повредился умом, я так и знала, так и знала, что твои опыты до беды доведут! — вздыхала женщина.
Врач вкатил ему дозу успокоительного.
— Плохо, все очень плохо, — причитал Лонг Лонг и в отчаянии стал звать на помощь:
— Эния! Эния!
— Папа! Папа! — в ответ кричали не его дети.
Глава 5. Четыре воспоминания Энти
Наши дни, Город М.
Алекс по-прежнему сидел в кафе с Георгием и пытался собраться с мыслями. Он только что узнал, что…
— Фрэнки, являясь агентом Отдела, ворует из хранилища весьма ценную душу и спустя много лет, просто выпускает ее на Землю. При этом он каким-то образом становится эмоцией и долгие годы скрывается на Земле.
— Да, все верно, только не одну, а несколько душ, если быть точнее. Несколько весьма ценных душ. Но особо важная это, безусловно, моя дочь, — поправил его Георгий.
— Но зачем? Он пытался вам насолить? — предположил Алекс.
Георгий отрицательно покачал головой.
— Первоначально наша версия была связана с возрождением сражателей. В конце концов, до работы в Отделе, Фрэнки был сражателем и …
— Что? — картина мира Алекса была нарушена, — он еще был и сражателем? Мы точно про одного и того же парня говорим? Кем он еще успел поработать? Сотрудником КГБ*? Агентом ЦРУ*? — произнес Алекс, в растерянности смотря то на Георгия, то на Энти. — И ты знала об этом? — спросил он ее.
Энти кивнула, потупив глаза.
— Поверить не могу…
Георгий неторопливо размешал сахар в чае и продолжал:
— Долгое время мы считали, что всех участников того преступления и похищенные души сожрала Меланхолия, стерегущая хранилище.
Но спустя годы, с периодичностью в несколько лет, было обнаружено несколько похищенных душ, среди которых и моя дочь. Дело возобновилось, но зацепок не было. Казалось, на этом история закончена, души взяты под наблюдение и в целом, все идет своим чередом. Но внезапно пропадает душа Кристины. И эмоции убивают человека, который оказывается сражателем (Лонг Лонг). Тут мы и узнаем про существование нашего агента Энии в виде эмоции Фрэнки и про некоего Филина, судя по всему, надоумившего их на это похищение. И это все в одном городе, где по улицам бродит сбежавшая Меланхолия, убивающая людей под носом Отдела! После, патруль полиции Отлова находит Фрэнки, бродившего по запретной части Нижнего уровня. Но по невесть откуда взявшейся бумажке под липовыми печатями, его переводят из распределительного пункта в неизвестное место, и он бесследно исчезает. Как пропадает и его душа-носитель, Анна. Тут мы и подключаем к этому расследованию тебя, Алекс! Ведь ты лично допрашивал Лонг Лонга и его эмоции.
«Тогда я не знал, что они его эмоции», — подумал Алекс, в своей голове распутывающий этой клубок.
— Девушка, можно воды, — позвал он официантку. Его внезапно начало мутить и подташнивать, но причину он найти не мог: «может, это от голода?». Но и есть ему не хотелось. Когда по телу пробежал
