Через некоторое время из кустов донеслось громкое похрюкивание и повизгивание.
Летти обернулась и широко раскрытыми глазами посмотрела на Рэнни.
— Что это?
— Это не рыба, — он даже не оторвал глаз от поплавка.
— Что же тогда?
— Свиньи.
— Свиньи?
— Они поедают падаль. Они любят рыбу. Да и все остальное.
— Тьфу!
Он пожал плечами и улыбнулся ей:
— Это лучше, чем если бы она осталась там и воняла. Он был прав. Любая рыба, которую не держали в воде, тут же на жаре портилась.
Свиньи убежали. Возвратилась тишина. Рэнни поймал рыбу, которая отливала и красным, и голубым, и серым. Летти вытащила крючок и посмотрела на червя. Он был все еще там. Рэнни поймал еще одного окуня.
Летти нахмурилась:
— Почему у вас ловится рыба, а у меня нет?
— Вы утопили своего червяка.
Это звучало, как обвинение в ужасном преступлении, хотя было непонятно, что же в этом такого, ведь все равно бедолаге предстояло быть съеденным рыбой.
— Ну и что?
— Насадите другого.
— Да и этот пока еще, по-моему, выглядит прилично.
— Вы же не рыба, — сказал он важно. — Червяк должен извиваться.
— Это похоже на пытку.
— Так оно и есть. Вы что, никогда раньше не ловили рыбу?
— Нет, — ответила она, оправдываясь. Он чуть улыбнулся ей.
— Почему же вы не сказали? Насаживайте нового червя.
Летти, сжав губы от отвращения, стянула дохлую наживку и осторожно насадила на крючок нового, отчаянно извивающегося червяка. Удерживая его пальцами, она с мукой в глазах взглянула на своего учителя.
— Ну, и что теперь?
— Опускайте его в воду.
— Сделано. — Она забросила наживку в реку.
— Давайте ему время от времени немного подышать, подергивайте леску.
Она выполнила эти указания и другие, которые он давал ей с небольшими перерывами. Но ничего не помогало. Через некоторое время она продвинулась по берегу ближе к Мартину. О'Коннору, похоже, везло так же, как и ей. Он тоже перешел по берегу и забросил крючок между ней и Мартином.
Тетушка Эм издала торжествующий возглас. Летти вытянула шею в ее направлении. Пожилая женщина поймала огромную гладкую серебристо-серую рыбину, у которой оказались усы.
— Это сом, — откликнулась тетушка на прозвучавший откуда-то сзади вопрос. Юбка тетушки Эм поднялась почти до колен, когда она согнулась на своем перевернутом ведре. Под юбкой у нее были мужские брюки, а на голове — старая потертая мужская шляпа. Костюм был чрезвычайно практичен и столь же удобен.
Летти надела свои самые старые юбку и блузку, самые потрепанные туфли и все же чувствовала себя по сравнению с другими разодетой. Даже на Салли Энн было выцветшее и залатанное платье, едва доходившее ей до щиколоток.
Оглядевшись, не смотрит ли кто, Летти закатала рукава выше локтей и пошире расстегнула воротник для большей прохлады. Она отбросила туфли, стянула чулки, скатала их в клубок и опустила в карман. Потом снова надела туфли.
Река бежала мимо, солнце отражалось на ее поверхности миллиардами крошечных сверкающих зеркал. Иногда вода с тихим журчанием закручивалась в небольшие водовороты. По ней плыли куски коры, листья, лепестки упавших с деревьев цветов. Стрекоза, красивое насекомое, переливавшееся голубым и зеленым цветом, с темными прозрачными крылышками, уселась на конец удочки Летти. Огромный белый журавль удилища, над которым медленно и чудесно трепетали легкие крылышки. В окружавших их деревьях сновали птицы. Было тихо, спокойно и мирно. Нужно было только сидеть и смотреть на торчавший из воды поплавок.
Ее поплавок! Он исчез. Она сжала удочку и дернула ее вверх. Леска на мгновение натянулась, потом, когда рыба сорвалась с крючка, взлетела из воды вверх, все выше и выше. Конец лески с крючком обмотался вокруг ветки высоко на дереве и зацепился там.
То, что крючок зацепился, не показалось Летти чем-то необычным. Но она не видела, чтобы у кого-нибудь, даже у Питера, крючок цеплялся за верхушку дерева. Покраснев от досады и разочарования, Летти дергала удочкой. Ничего не выходило. Она дергала удочку и влево и вправо. Леска щелкала и вибрировала, ветка раскачивалась, как в бурю, но крючок не хотел отцепляться. Обрывки листьев и коры посыпались на О'Коннора. Он посмотрел на запутавшуюся над ним леску и засмеялся.
— Мы же ловим рыбу, мисс Мейсон, а не птиц.
Через плечо Летти бросила взгляд на Рэнни, находившегося дальше по берегу. Он был поглощен тем, что снимал с крючка очередную рыбу. Ждать помощи было неоткуда. Развернувшись, она взяла удилище обеими руками и сильно дернула. Неожиданно с громким треском крючок освободился. Что-то длинное, толстое и извивающееся свалилось с дерева, ударилось в плечо О'Коннору, съехало вниз у него по груди и тяжело шлепнулось на землю. Сборщик налогов издал хриплый крик.
— Змея!
О'Коннор отскочил назад, спотыкаясь и ругаясь, бросил удочку. Змея распрямилась и с тихим всплеском исчезла в воде. О'Коннор повернулся к Летти.
Вначале белый как мел, О'Коннор стал красным от злости. Он шагнул к Летти.
— Какого черта! Вы соображаете, что делаете?
— Простите меня! Я же не знала, что она там. — В словах Летти звучало искреннее раскаяние.
— Это же был водяной щитомордник. Я их видел раньше. Я был бы уже мертвым, если бы он укусил меня!
О'Коннор налетел на нее. Глаза его сверкали, над верхней губой выступили крупные капли пота. Он схватил ее за плечо, и Летти почувствовала, как он трясется от ужаса.
Неожиданно рядом оказался Рэнни. Он сжал своими крепкими пальцами запястье О'Коннора, оторвал его руку от плеча Летти и отбросил его.
Мартин тоже подбежал, его симпатичное лицо было нахмурено.
— Черт побери, О'Коннор, это же произошло случайно. Что вы так распалились?
О'Коннор посмотрел на них и пробормотал:
— Я не выношу змей.
— И я их не выношу, если уж на то пошло, — сказал Мартин жестко и многозначительно.
— Вы хотите сказать…
— Я просто говорю, как есть. Не более того. Несмотря на примирительный тон, глаза Мартина
сузились, он не собирался отступать перед вызовом, если сборщик налогов имел намерение его бросить.
— Пожалуйста, я прошу прощения, — Летти попыталась замять конфликт, который вспыхнул так неожиданно.
О'Коннор отвел глаза от Мартина и снова посмотрел на Летти.
