подождешь. Передам, чтобы Павел ко мне заглянул, когда освободится.
Иду за Светланой Семеновной, попутно здороваясь со знакомыми актерами, кассирами и всеми теми, кто для папы важнее, чем я.
Руководитель наливает мне чай, из тумбочки достает печенье и шоколадку.
Я еще не знаю, как папа отреагирует на мой внезапный приход, и нахожусь в напряжении. Ну не станет же он меня из театра домой насильно тащить? Тем более при коллегах! Нет, папа у меня не настолько жестокий. Наоборот, чересчур мягкий, раз дает собой ведьмам крутить.
Светлана Семеновна – женщина разговорчивая, болтает, попивая чай, и неожиданно удивляет меня. Оказывается, папа меня часто вспоминает. Говорит о моих успехах и скучает по мне.
— Это вряд ли, — сомневаюсь я, похрустывая печеньем. — Папа чаще всего вспоминать может Лилю, она же в музыкальное учиться пошла.
— Нет, не помню такого. Если разговор в коллективе о детях, то твой папа вспоминает только тебя. И он избегает темы со второй женитьбой. А что? У вас какие-то проблемы? — тон обычной болтовни у Светланы меняется на беспокойный.
— Ну, как вам сказать…
Всё время, пока мы говорим, я слышу музыку из оркестровой ямы и представляю папу, прямо сердце струнами рвется.
— Лика? Ты чего? Неужели тебя обижают? — Светлана Семеновна подхватывается с кресла и спешит меня успокаивать. Сама не заметила, как слезинки скатились из глаз.
— Нет, нет, уже нет. Я ведь не дома живу, — отвечаю, шмыгая носом. — Мачеха мне злая досталась, дочка ее такая же подлая. Только папа этого не замечает и верит не мне. Можно сказать, что у нас не все хорошо. Но мне хочется папу спасти, чтобы хоть раз убедился, что я правду ему говорю.
— Если так, то ты правильно хочешь. Правду открывать – нормальное желание. Но дальше будет уже зависеть не от тебя, захочет ли папа спастись.
Эх… слабо верится, что захочет. Но приятно, что Светлана меня поняла, даже не вынуждая рассказывать ей грязные подробности.
— Ты вызывала меня? — открывается дверь в кабинет, и я слышу знакомый голос.
Оборачиваюсь, и папа меня замечает.
— Лика! Ты ко мне приехала?
Замираю на пару секунд, наблюдая за реакцией родителя. Вроде не злится, даже вот улыбнулся слегка.
— Да, папа. К тебе. Я соскучилась, — ну, обижаюсь, а все равно же люблю. Лезу обниматься с моим талантливым дирижером.
Наше взаимное приветствие после долгой разлуки прерывает Светлана:
— Павел, у тебя замечательная дочь. Искренняя, открытая и дорожит тобой. Постарайся выкинуть ноты из головы и прислушаться к Лике. Ты же у нее один остался!
Светлана не знакома с Долинскими и потому не знает, что они моя тоже семья. Но если по родству, то да, мы с папулей носим одну фамилию.
Остаемся ненадолго одни, перерыв у них скоро закончится. Художественный руководитель вышла, делая вид, что по работе. Мне кажется, что могла и просто нам дать время для разговора по душам. Я-то могу, а вот папа…
— Лика, мне не нравится, что происходит, — начинает папа, когда мы остались одни.
— Пап, думаешь, мне нравится? Несколько лет я терпела мачеху с Лилькой, но они уже совсем обнаглели!
— Ну вот, ты опять начинаешь.
— Если не хочешь меня слушать, так и скажи. Слушай только Витку и Лилю. Они же тебе дороже меня. Я могу навсегда замолчать и вообще… — опять непослушные слезы брызгают из глаз.
— Все-все, успокойся, дочь, — папа усаживает меня на диван и рядом устраивается. — Ты такая же, как твоя мама, вспыхиваешь мигом. У меня не было никого дороже вас. Так вышло, что мое самое лучшее время осталось в прошлом, а с ее утратой наступила пустота. Да, я не лучший отец, я закрылся, с головой ушел в работу. И... мне тогда было больно смотреть на тебя, ведь ты отражение любви всей моей жизни. Но я попытался вернуть тебе тепло, ведь у меня не получалось это сделать.
— Папа, но ты должен признать, что счастливой ты меня этим не сделал.
— Вот еще и это добавим к тому, что тебе не повезло со мной. Дочь, тебе достался худший отец на свете. И ты вправе на меня обижаться, но Вита тут при чем? Она же старалась, я видел.
Даже объяснять перехотелось. Сижу насупленная, горестно вздыхаю.
— Если ты хотела мне сказать что-то важное, то давай. Но только без выдумок, — папа первый меня подбивает не закрываться. Такое поведение у меня как раз в него.
— Вообще-то, мне не до выдумок. Лиля украла мои вещи, мачеха – деньги. Вот тебе фотография, где она в моем платье заявилась в клуб, — показываю папе.
Пока на ней команда надписи писала, я для Вари сделала снимок. Лилька даже не заметила.
— Папа, они что угодно своруют и зачем-то постоянно мне мстят. Недавно Лиля сговорилась с моим однокурсником против меня. А когда я убегала из дома, только рады были, что сделают себе гардеробную.
— Ну, такие обвинения еще нужно проверить. Но с гардеробной вопрос поднимался. Конечно, я запретил. Вдруг ты еще вернуться захочешь?
— Пока я даже в гости к тебе туда не приду, не то что вернуться. Если ты все-таки мной дорожишь, возьми и проверь их. Открой наконец-то глаза!
— Дорожу, конечно, дорожу. Но как я смогу проверить? Я думал прийти домой и спросить, зачем воровали?
Ох, папа…
Он у меня вообще как из космоса.
— Так тебе и сказали. Наоборот, больше ни слова обо мне. Проверяй, но тайно.
Всё. Я дирижера добила, выронил на пол смычок из рук.
— Лика? Это что ты такое предлагаешь? Подглядывать за ними? Прятаться в шкафу?
— Папа, люди уже придумали для этого камеры! — ну кому-то же надо просвещать музыканта, далекого от техники и прочих бытовых проблем. — Надо найти камеру и поставить в твоем кабинете. Скажешь, что получил приличные деньги, но решил пока откладывать. Занесешь в свой кабинет. А потом жди, кто на них придет охотиться. Помимо того, не предупреждай о приходе, а почаще внезапно возвращайся домой. Я не прошу тебя о многом, всего лишь на две недели присмотреться внимательней и проверить, кто тебе в последние годы врал, я или они. Неужели о многом прошу?
Еще немного, и папу откачивать придется от моей шпионской информации. Просто папа не смотрит фильмы, какие
