сильной атмосферой неприятия.
Мы все еще болтаем, когда раздается стук в дверь. Я хватаю полотенце с туалетного столика, прикрывая свое барахло, но не очень стараясь быть скромным и направляюсь открывать.
Взгляд в глазок подтверждает, что это обслуживание номеров, чувак в коридоре оглядывает холл, ожидая, пока я открою дверь.
Я открываю, и он безмолвно протягивает мне коричневую коробку, не глядя в глаза, когда спрашивает:
— Что-нибудь еще?
Да.
— Сколько примерно времени займет ожидание еды?
— Я бы сказал, полчаса?
Отлично.
— Спасибо, мы, вероятно, скоро увидимся.
Он кивает и стоит там.
О, черт возьми, парень ждет чаевых.
— Подожди, приятель, дай мне одну секунду.
Мой бумажник лежит на столе рядом с дверью, в маленькой прихожей, которая служит входом в комнату; я быстро сую ему пятерку в щель в двери, чтобы он убрался к черту из коридора, а я могу вернуться к утреннему траху.
— Мы все еще хотим пойти сегодня в бассейн? Или на «Семь волшебных гор», или…
— К черту осмотр достопримечательностей. К черту бассейн, — говорю я, ныряя к ней под одеяло. — Давай просто останемся здесь, пока нам не нужно будет быть на ужине.
Я мог бы всерьез весь день напролет наблюдать, как Джорджия лежит посреди кровати. Эта кровать, кровать дома.
Любая доступная кровать.
Она листает меню обслуживания номеров, прикрывшись простыней, едва закрывающей ее кожу.
В ее игре нет ничего постыдного.
— Что бы ты хотел съесть?
Я намеренно позволяю своему взгляду блуждать по центру ее бедер и приподнимаю одну из своих бровей.
— Я вижу пару вещей, которые хотел бы съесть, — говорю я, только наполовину шутя.
— Фу. — Она смеется. — Прекрати, это отвратительно.
Вместо того чтобы поставить коробку с презервативами на прикроватный столик, я открываю ее, чтобы заглянуть внутрь — хочу посмотреть, какие стандартные гостиничные резинки нам принесли. Здесь есть разнообразие всех цветов, и на каждом из них красуется логотип отеля. Думаю, всегда есть шанс дать рекламу. Меня это не удивляет, просто интересно, будут ли они бесплатными или их собираются включить в счет.
Тем не менее, это избавило нас от похода в аптеку.
Кто знает, где мы вообще найдем ее в этом городе?
— Думаю, что возьму яичницу-болтунью и фруктовое ассорти. — Она водит пальцем по меню, размышляя вслух. — И думаю, овсянку? Звучит заманчиво, да?
Я не особенно люблю овсянку, но мне нравятся фрукты. Прошу заказать для меня бекон, яичницу по своему вкусу и блинчики.
Почему бы и нет?
Я растущий мальчик.
Мы лежим, смеясь и болтая, пока снова не раздается стук в дверь — обслуживание номеров прибыло во второй раз с груженой тележкой. Там полно еды, потому что заказал чертовски много, и я расставляю тарелки на кровати — объединяю несколько, так как кухня кладет каждое блюдо на отдельную огромную тарелку, — так что Джорджии не нужно вставать или шевелить пальцем, чтобы съесть свой завтрак. Даже доходит до того, что кладу салфетку ей на колени, как метрдотель в ресторане прошлым вечером — она натягивает простыню до груди и сразу же начинает раскалывать фрукты вилкой, откусывая крошечные кусочки.
Закрывает глаза и стонет.
— О, боже, это так вкусно, я и не подозревала, насколько проголодалась.
Плюхаюсь рядом с ней, голой задницей на кровать. Я бы никогда не сел на свою кровать голой задницей, но в отеле я позволяю себе все. Никакие правила не применяются.
Небрежно устроившись на матрасе и опираясь на локти, я начинаю с бекона и яичницы-болтуньи, одной свободной рукой потирая ногу Джорджи, пока она завтракает рядом со мной.
Это странно домашний момент.
Нам так комфортно в присутствии друг друга — даже в самые уязвимые моменты — что кажется, будто мы занимались этим месяцами или годами. Такое ощущение, что мы почти настоящая пара. Не похоже, что это первый раз, когда мы обнажены вместе, или первый раз, когда у нас был секс. Что заставляет меня задуматься: на что бы это было похоже, если бы она и я были…
…парой?
Жую кусочек бекона, размышляя, продолжая поглаживать ногу Джорджии.
— Ох, я так наелась, — говорит она, откладывая вилку и откидывая простыню со своего тела.
Я убираю руку с ее ноги, чтобы девушка могла скатиться с кровати в сторону ванной. Ее ноги касаются земли, а задница покачивается.
— Я собираюсь воспользоваться ванной и почистить зубы — сейчас вернусь. — Она слегка улыбается мне и исчезает за закрытой дверью.
Удовлетворенный собственным завтраком, я начинаю складывать все тарелки и убирать беспорядок, пока она занимается своими делами. Подбираю салфетки, кладу все обратно в тележку для обслуживания номеров, затем толкаю ее к двери, чтобы она не мешалась. Делаю большой глоток воды, которая там стояла, и поласкаю во рту.
Мне тоже определенно следует почистить зубы.
Джорджия проводит немного времени в ванной, поэтому я проскальзываю в ванную вслед за ней, чтобы отлить и почистить зубы, недоуменно разглядывая щель во рту с другой точки зрения.
Несовершенство — это то, что нравится Джорджии во мне.
Я стискиваю зубы и смотрю в зеркало.
Синяки почти все прошли, порезы зажили. Несколько легких шрамов тут и там, но в остальном я в порядке.
На прилавке есть жидкость для полоскания рта, и я кручу ее в руках — хочу почувствовать мятную свежесть, когда, наконец, трахну ее снова.
Утренняя сексуальная прелюдия затянулась так надолго, что мое тело начинает гудеть от предвкушения, зная, что скоро я получу кайф.
Опустив голову, открываю кран с холодной водой и ополаскиваю лицо.
Промокаю кожу насухо полотенцем.
Снова стиснув зубы, бросаю на себя еще один беглый взгляд, прежде чем выключить свет и присоединиться к ней в спальне.
— Эй, незнакомец, почему так долго? — спрашивает Джорджия, похлопывая по месту на кровати рядом с собой.
Она лежит на боку поверх одеяла, игриво заигрывая со мной взглядом.
Я на четвереньках заползаю на кровать, чтобы присоединиться к ней, поднимаясь над ее телом, когда она ложится на спину, чтобы приспособиться ко мне.
— Ты — мечта, Джорджия Паркер. — Я целую ее в плечо.
Она краснеет.
— Мечта? Меня никогда так не называли.
Бьюсь об заклад, есть много вещей, которые ей никогда не говорили и которые она упускала за все эти годы. Но опять же, девушка ни с кем по-настоящему не встречалась, так что любая мелочь, которую я говорю, это искренне. Хочу, чтобы у нее никогда не было повода сомневаться во мне. Убираю волосы с ее плеча после поцелуя, чтобы освободить место для своих губ у основания ее
