отдалении что-то бухало, будто там сваи заколачивали, Митя украдкой покосился туда, но тут же снова сосредоточился на мисс.
- Любопытно, кому из ваших пришло в голову перестать столетиями прорываться в Туманный Альвион, а попробовать проникнуть в другие человеческие земли, - стискивая горло мисс еще сильнее, выдохнул он. - И когда начали засылать к нам таких как вы ... полукровок? Но об этом мы еще успеем поговорить, а сейчас – гони своих тварей обратно и закрывай этот проход, или умрешь!
- Фоморы ... бессмертны ... как и альвы ... - корчась в его хватке, прохрипела мисс Джексон. - А вот люди ... нет ... - мисс снова заорала - без слов, но будто приказывая - и повисла на Мите, не давая пошевелиться.
Воющая и слепо мечущаяся гигантская тварь стремительно развернулась на крик, вскинула растопыренную лапищу над головой - прихлопнуть обоих как мух!
Буханье послышалось совсем близко ...
- А некоторые люди такие смертные, что это даже заразно! - выкрикнул Митя.
В проулок ворвался ротмистр Богинский на загнанном коне. Следом за ним стремительно и неотвратимо мчался голем. Покрытый трещинами, изрытый ямами и сколами, скособоченный, он бежал, повинуясь окрикам сидящего у него на плечах знакомого Мите молодого каббалиста. Глаза голема вспыхнули и ящик, в глиняных ручищах похожий на шкатулку, взлетел в воздух - прямиком в растопыренную лапу иномирного чудища.
Ящик ударился о ладонь, когтистые пальцы громадного фомора невольно сомкнулись и грянул взрыв.
Громадный, ослепительный, как солнце, и горячий, как все заводские печи города разом шар пламени раздулся над чернотой провала, мгновенно поглощая сверкающий мост с текущими по нему войсками фоморов. Изнутри донеслись пронзительные нечеловеческие вопли, пламя завернулось спиралью, сквозь него проступила огромная темная фигура - монстр отчаянно метался. Широко распахнутая пасть на миг вынырнула из пламени, из нее вырвался чудовищный рев, огонь ринулся прямиком к Мите.
Митя крутанулся волчком, окутываясь словно бы антрацитово-черной кисеей. Они переплелись между собой: чернота и пламя взрыва. Вертящийся черно-оранжевый смерч на миг полностью скрыл Митю и его противницу и помчался обратно - унося за собой щуплую фигурку в развевающих белых тряпках. Ее прокрутило в черно-огненном вихре, как на карусели, и она исчезла в переливах тьмы и пламени.
Смерч начал раскручиваться быстрее, сильнее, страшнее, он танцевал на тонком основании, раскачивая верхушкой, как извивающаяся кобра. Оставшихся на улицах фоморов подняло в воздух и поволокло в жерло черно-огненного торнадо. Их притягивало все ближе, ближе, наконец, завертело в сплошном вихре тел, слепило в громадный орущий ком. Смерч взметнулся до самых небес, вспыхнул чернотой и огнем и сложился сам в себя, стремительно ухнув под землю.
Мягко, как пар над чайником, пыхнул клочок серого тумана, оставив в воздухе стремительно вертящееся ... ведро.
С грохотом оно рухнуло на край выжженного в мостовой черного круга, в центре которого торчал перекрученный, как свернутая веревка, фонарь.
Митя наклонился, подобрал ведро, с лязгом, от которого вздрогнула вся улица, уронил в него топор. Разжал руки и позволил и тому и другому исчезнуть.
- И лицо сделайте... поживее, - пробормотал бочком подобравшийся к нему Ингвар. - А то, простите, оно ... череп. Еще за фомора примут.
Митя обеими руками потер лицо и тяжело привалился к перекрученному фонарю:
- Нет, ну право же, лучше бы мисс все же урок провела, чем вот так ...
А когда отнял руки от лица, рядом стоял княжич Урусов и пренебрегая этикетом и приличиями пристально его рассматривал:
- Вы ведь все повторяли, что не Мораныч, верно, Митенька?
- Неоднократно, княжич ... - Митя поглядел на него настороженно.
- И что Аркадий Валерьянович - ваш отец, породивший вас в законном браке с ... с ... - голос у княжича прервался и с благоговейным ужасом он выдохнул, - с вашей матушкой ...
- И это так ... - еще больше насторожился Митя.
Губы и ресницы Урусова задрожали, а потом он вдруг согнулся пополам, и совершенно неприличным образом захохотал:
- И ведь правду же, чистую правду говорили ... вы и не были Моранычем ... еще не были... а мы-то здесь: «незаконнорожденный Белозерский ...» - явственно передразнил он кого-то и перестав смеяться, с чувством добавил. - Какие же мы все-таки дураки... А еще гордимся... Кровные... - и надрывая горло, в полной тишине заорал. - Славься, Истинный Князь!
- Який ще ... Истинный Князь? То ж сказка! - потерянно пробормотал Вовчанский.
- Первый за полтысячи лет! И это сказка стоит рядом с вами, вахмистр! Слава Новой Крови! Слава!
Пару мгновений голос Урусова звучал в тишине, а потом вдруг вся толпа дружно заорала. Орали уцелевшие городовые, потрясая оружием, орали уланы, взмахивая саблями, рычали оборотни, свесившиеся из окон обитатели окрестных домов махали руками и тоже орали, орали, орали ... Вряд ли все они слышали слова Урусова, а кто слышал - вряд ли многие поняли, но торжествующий победный клич перекатывался из улицы в улицу, взмывая над в очередной раз уцелевшим городом. И разве у них не было повода торжествовать?
Митя ухватил Ингвара за рукав, заставляя пригнуться к себе:
- Присмотрите за отцом. И Йоэлем. И Даринкой. И вообще присмотрите тут, а мне надо еще кое-что сделать.
Он метнулся к приведенному Ингваром автоматону, и сходу поддав пару, погнал его в ближайший переулок.
Глава 29. Наказание за преступление
- Ты глупец! Я даже не могу поверить, что ты такой глупец! Как, вот как ты мог себя настолько глупо повести? И ради чего?
- Потому что я их ненавижу! Я хотел, чтоб они оба страдали! И этот ублюдок Митя, который думал, что, если у него Кровная родня, так он выше меня! И его папаша, полицейский шпик, ради своей жалкой карьеры давший чужому ублюдку имя! Я видел, как Митька подыхает! И сделал так, чтоб он меня тоже видел! А еще я хотел, чтоб и наш бесценный сосед, прежде чем сдохнет, знал, что Митька - уже мертв! И что это сделал я!
Горячечную сумбурную речь оборвал звук звонкой пощечины.
- Что ж, ты своего добился - теперь он знает. Ты ему об этом сказал! – произнес презрительно-ледяной голос. - А еще тебя слышали городовые, казаки, княжич Урусов, и не удивлюсь, что даже сам губернатор, если он, конечно, уцелел в той бойне.
- Я в плаще был и шляпе!
Новый звук пощечины.
— Это только в романах героя под
