голове?»
Он лежал на одноместной больничной кровати, окруженный синими полиэтиленовыми шторками. Из роскошеств обстановки была новенькая белая тумбочка рядом с кроватью и металлическая тележка на колесиках. На ней стояли стеклянные баночки с серыми бумажками, не наклееными, а по старинке примотанными к узеньким горлышкам разноцветными шнурочками.
За изголовьем кровати кто-то забыл стойку для системы, сейчас пустую.
Офисные плоские лампы на потолке освещали ложе перебинтованного Феликса холодным светом.
Разговор был на латыни и знакомыми Феликсу словами были редкие глаголы, союзы и предлоги, остальное было, очевидно, медицинскими терминами.
Из него он понял только, что девушка допустила ошибку и из-за этого у кого-то получились неправильные анализы на наличие или отсутствие чего-то, что они называли vitis effusio.
Это был какой-то термин. Феликс попробовал перевести его, но получалось только «виноград впитывающий». А это было какой-то бессмыслицей.
«Маме бы позвонить, уже неделю с ней не разговаривал. Кажется, даже не успел рассказать, что вышел на новую работу. Как она там?» — подумал Феликс и сунул руку под подушку — за нетеряшкой.
Почти сразу почувствовал в ладони прохладный металл. Нетеряшка нашлась по первой же необходимости, будто все время лежала под подушкой.
В этот момент кто-то отдернул шторку и вошел в импровизированную комнатку.
От неожиданности Феликс дернулся, возвращаясь на место.
— Ну-с, молодой человек, — мужчина, тот самый, который спорил с девушкой, на вид был лет пятидесяти, в белом халате с бородкой клинышком и короткими седыми кудрями, — хорошо, что очнулись. Позвольте представиться, — он еле заметно прикоснулся к буквам «ММ» и нарвалу, вышитым золотой нитью по краю нагрудного кармашка его белого халата, — Виктор Семенович Каберштерн, к вашим услугам. Я — ваш лечащий врач.
Виктор Семенович достал из кармана халата картонную коробочку и положил на столик. После достал из верхнего ящика тумбочки одноразовые перчатки и рассказал, что сейчас ему нужно будет взять кровь на анализы, что каттетер уже стоит у Феликса в руке. Он, Виктор Семенович, сейчас наберет нужное количество и покинет его, тем более, что к Феликсу скоро прибудут посетители.
— А я где? — Феликс расслабил руку, как и просил доктор.
Кровь быстро потекла в первую из трех пробирочек.
— В госпитале при Министерстве. Вас привезли вчера утром. Зинаида Николаевна просила за вас, — врач многозначительно замолчал, — так что положили в наше отделение.
Виктор Семенович открыл коробочку и положил в нее первую пробирку. Из коробочки потянуло, как из открытого холодильника.
— Как думаете, долго мне лежать?
— Две, — врач задумался, — максимум три недели. У вас серьезное эмоциональное истощение, сильный ушиб головы, сломаны ребра, рука и нога. Это из основного.
Феликс сжал и разжал руку, чтобы кровь потекла в последнюю, третью баночку.
— Долго, — Феликс вспомнил, как Зинаида зарастила его перелом в горах в считанные минуты, — а что, нельзя ускорить процесс?
— Можно, — покладисто ответил Виктор Семенович, — вашего коллегу мы выписали уже вчера. А вот с вами вышли некоторые осложнения.
Феликс оторвал взгляд от медленно темнеющей баночки и посмотрел на доктора.
— На вас не действует магия, — продолжил врач тише, — вообще никакая. Так что придется вам, юноша, поправляться естественным образом, без ускорителей.
Виктор Семенович ловко вытащил баночку, поставил ее к первым двум, закрыл коробочку. Сразу стало теплее и даже немного спокойнее.
— Что значит... — начал Феликс, но седой мужчина сунул коробочку в карман, подмигнул Феликсу и скользнул за шторку, — не действует? — улетело уже в воздух и пропало без ответа.
Замигала целая секция ламп на потолке, наполняя тревогой комнатку с колыхающимися после ухода доктора стенками.
Нетеряшка выскользнула из руки и упала на тумбочку.
«Да что со мной такое?» — Феликс потянулся за ней и увидел небольшую карточку на плотной бумаге. Он не обратил бы на нее особого внимания, но в уголок было вклеено его, Феликса фото.
Карточка содержала данные о его росте, весе, сделанных в детстве прививках и даже фазе луны, в которую он был рожден. Данные в карточке отпечатаны на современном принтере. Ниже уже фиолетовыми чернилами старомодным почерком с завитушками и аккуратными засечками на кончиках букв «С» и «З» были описаны многочисленные повреждения, полученные Феликсом тем самым утром «около семи часов утра».
Список удивил его еще раз. Получалось, почти все эти травмы он получил в промежуток между ударом о камень моста и прибытием в госпиталь.
Где же он успел так приложиться и все забыть?
Феликс просмотрел карточку еще раз и заметил одну строку, которую пропустил в начале. Сразу после группы крови шел неизвестный ему ранее, но упомянутый в разговоре доктора и скрытой шторками девушки, vitis effusio.
Если резус-фактор крови у Феликса был положительным, то напротив vitis effusio стоял тощенький минус. А рядом — теми же фиолетовыми чернилами точка, будто кто-то, читая, остановился на этом пункте и, задумавшись, поставил перо на бумагу.
И рядом уже маленький, но возмущенный, знак вопроса.
Где-то там, за шторками, открылась и закрылась дверь. Поток теплого воздуха надул синтетическое голубое полотно парусом, демонстрируя, откуда ждать посетителя.
— Привет, Жорж! — стремительный шаг идущего не мог принадлежать Зинаиде, а больше посетителей, которых могли пустить в министерский госпиталь, у него не было, — как лицо? Жорж задвинул шторку и заулыбался, осмотривая перебинтованного Феликса.
— Как видишь, шрам отсутствует, — лицо Жоржа, еще сутки назад лежащего на камнях Красной площади в луже вязкой крови чудовищной раной вниз, сияло гладкой кожей, — зато ты похож на мумию. Долго планируешь наслаждаться прелестями современной медицины?
— Думаешь, дадут больничный? — Феликс попробовал пошутить в ответ, поддерживая задорное настроение Жоржи.
— Уверен. Раз Виктор Семенович тебя так запаковал, значит не отпустит, пока не вылечит, — он нагнулся пониже и добавил шепотом, — или пока не залечит до последнего.
Феликс дрыгнул в сторону счастливого Жоржа здоровой ногой, но тот только по-детски весело и искренне посмеялся надо его слабыми попытками двигаться.
Когда Феликс отчаялся достать шутника, Жорж бесцеремонно подвинул обе его ноги и присел на край больничной кровати. Недолгое, но сближающее знакомство подействовало на обоих так, что парни уже считали друг друга если не друзьями, то близкими приятелями.
— Экзамен сдал? — Жорж посмотрел серьезно.
Феликс почувствовал себя неуютно. Про экзамен он уже забыл. Да и подготовку забросил еще в середине командировки. Учебники, опять же, остались в деревенском доме, в сумке под
