и кровь его посечённых егерей.
– Рота, стой! – скомандовал Егоров. – Близко не подходим! Штыки надеть! Встречаем врага залпами. Если его много – встаём в каре! Штуцерникам стрелять без команды!
В общий строй забежали два разведчика и так же, как и все, защёлкали ружьями, присоединяя к их дулам штыки. В зарослях мелькнул один, другой силуэт, и сразу пятеро конных татар выскочили на открытое место. Грохнули штуцера, и тяжёлые пули сбили из сёдел всех до единого.
– Ждё-ём! – рявкнул Алексей. – Сейчас они всем скопом полезут! Це-елься!
Сразу пара десятков татар вынырнули из сплошной зелёной стены. За ними выскакивали ещё и ещё.
– Первая шеренга – залпо-ом! Огонь!
Ба-а-ах!
Пули сбили передних всадников.
– Вторая шеренга – огонь!
Ещё два десятка пробитых пулями тел упали на мокрую землю.
– Пистолями, россыпью, без команды – огонь!
Пара сотен выстрелов из коротких стволов растянулись неумолкаемой канонадой на целую минуту. До штыков дело не дошло, уцелевшие всадники лёгкой татарской сотни, развернув своих коней, неслись прочь.
– Там целый алай зелёных шайтанов! – доложился двухбунчужному паше её командир. – Они стреляют без устали, повелитель, и нет числа их пулям! У меня убита половина воинов, много раненых. Нас ждали! Там возле зарослей стоят их бесконечные ряды. Нам не пройти в этом месте, господин!
– Мурат, собирай всю конницу в единый кулак! – обернувшись к свите, крикнул паша. – Через час, когда сюда подойдут ещё два Румелийских алая, мы проломим ряды русских зелёных стрелков прямо у брода!
– Никита! – Егоров подозвал к себе вестового. – Беги к Гусеву Сергею Владимировичу. Передай ему, пусть он учебную роту, и какой только там ещё есть под рукой резерв, весь к нам быстрей сюда перебрасывает. Боюсь, что теперь, днём, турки увидят, как нас здесь мало, и по хорошей дороге прямиком ринутся. Да, вот ещё что – если начальство с того берега уже переправилось, пусть он попросит его поторопиться с подмогой. Нам одним тут долго не выстоять. Если нас сомнут, то до места переправы конным всего около десяти минут хода.
Менее чем через час к броду подбежало полторы сотни егерей. На берегу теперь стояло более четырёх сотен зелёных стрелков, а вдали, перед ними, клубилась пыль. На вытянутое вдоль речки Чичули огромное поле выходили алаи турецкой конницы.
– Ваше высокоблагородие, вам бумага! – Никита подал небольшой листок с неровным, отрывисто написанным текстом:
«П-ку Егорову. Переправляется бригада Орлова. Шесть п-ков дон. казаков. На берегу уже два. Сходит третий. Бригадир обещает скорую подмогу, но ему нужен ещё час.
П. м-р Гусев».
– Фугасов у нас нет, господин полковник, – тихо проговорил Хлебников, – мы последний ещё до вашего подхода заложили и потом рванули. У нас после Бабадага только лишь половина от всех запасов оставалась. Сколько их там тысяч сейчас собралось? – кивнул он на поле. – Здесь-то у реки мы их, конечно, встретим. Залпа четыре, может, даже и пять, если повезет, дадим. А потом только на штыки эти алаи принимать, гренадами их и себя рвать.
– Главное – это в каре успеть встать, – проверяя кремень на курке, проговорил Радован. – В двух наших ротах около семи десятков совней имеется. В учебной вон тоже пара дюжин есть. Вот с ними-то на главную сторону и надо побольше егерей выставить. Это когда они ещё там с боков и с тыла к нам зайдут? А тут они с реки оголтелые выскочили, а им сразу копьё в морду тычут.
– С такой-то армадой они быстро туда зайдут, – проговорил озабоченно Скобелев. – Обтекут быстро и с боков, и с тылу, и сразу наскочат… Ладно, чего уж тут, значит, такая наша доля.
– Ты погоди, Сашка, не унывай, живы будем – не помрем! – оскалился Хлебников. – Гляньте, кто это там, на поле вертится перед нами?! Щенки! Да мы матёрых волков – беслы – только вот недавно под корень вырезали! Чего уж там, пускай и эти отведают русской стали! – и, вытащив из чехла штык, защёлкнул его на фузее.
Как-то само собой безо всякой команды скоро все они оказались на дулах у сводного отряда.
– Ну всё, начинается! – проговорил Хлебников, вглядываясь в поле.
С западной стороны до застывших в полном молчании двух русских шеренг донёсся низкий, басовитый звук сигнального рога. В ответ ему заиграли десятки труб, и застывшая в отдалении масса османской конницы пришла в движение.
– Егеря, стоим твёрдо! Не бежим! – громогласно прокричал Егоров. – Вспомните сами по учениям и по множеству битв – бегущему пешему нет спасения от конного! Только в прочности позиции теперь наша жизнь! Бьём неприятеля каждый тремя быстрыми залпами, потом по команде встаём в каре, стреляем в упор и отбиваемся штыком и совней. Есть возможность – значит, мечем гренады и разим врага из пистолей. Навалим около себя груду тел, турки сами её обходить стороной будут. Уж больно неловко им туда лезть будет! – пошутил полковник.
– Это да-а, они же не мы, им ведь на коне сподручней, чем пешими воевать, – пробасил Чижов.
– А кони не кошки, по верхам скакать у них не приучены! – крикнул озорно Коробов Егор. – Отобьёмся, вашвысокоблагородие. Ничего-о.
– Отобьё-ёмся, – посмеивались стоя в шеренгах егеря, – не от таких чай ещё отбивались!
– Пять сотен шагов! – крикнул Хлебников.
– Внимание, первая, вторая шеренга – то-овсь! Целься! – скомандовал Егоров. – Первая шеренга… Огонь! Вторая – огонь!
Руки сами летали, перезаряжая штуцер. Вот взведён курок, а значит, и у всех егерей так же. Зарядка оружия у его стрелков была отработана что надо.
– Первая шеренга – огонь! Вторая – огонь!
Последний залп свалил сотню всадников уже перед самой рекой. Огромная масса конницы ринулась в воду, и первые всадники выскочили на противоположной берег с громким кличем. В руках у всех сверкающие на солнце сабли. Сейчас они сомнут этот плотный строй русских и всех посекут!
Рвануло пара десятков гренад, в подскакивающих егеря в упор разрядили ружья и пистоли. Коней рубили и кололи длинными совнями, дотянулись и пронзили ими несколько всадников.
Татары и сипахи мешали друг другу, норовя пробиться через этот частокол клинков на ратовищах и штыков. Били в упор пули, рвали коней и людей осколки от взрывов. Грохот выстрелов, крики, шум, визг людей и животных, стоны умирающих, рёв сотен глоток этих ужасных русских егере. Всё слилось в сумасшедшую какофонию ближнего боя. Как-то само собой потоки неприятельской конницы начали обходить этот островок стойкой русской пехоты. Даже те, которые уцелели при накате на каре, развернули своих коней и, перебравшись сквозь завалы из трупов, устремились на запад.
– Держим строй! – прокричал Егоров. – Раненых и
