решений относительно собственной судьбы. По этим временам не принято опекать детей до пенсии, тут и пенсии никакой нет. Материально помочь взрослому сыночку могут, но на определенных условиях, а взрослую дочь, то есть замужнюю женщину вообще отрезают как ломоть от каравая хлеба.
— Так что ты теперь планируешь, Дорд? Здесь останешься или домой поедешь?
— О-хо-хо, как внезапно всё закрутилось. Даже не знаю, и дома хорошо, и тут интересно, да и перспективы открываются новые.
— Например?
— Королевская служба. Или торговля вином.
— Не понял, Дорд. Тебя это каким боком касается?
— Смотри, отец. Раньше ты продавал вино на корню, то есть в своём замке. Фактически половину прибыли отдавал в руки перекупщиков. А сейчас…
— А сейчас ты предлагаешь начать собственную торговлю прямо в столице, имея этот дом как склад?
— Да, не думаю, что в Старграде у кого-то из виноторговцев есть свои склады. А винных лавок нет вообще, во всяком случае я не видел.
— Конечно нет, аристократы покупают сразу бочонками или даже бочками понравившийся сорт, по лавкам они не ходят, во всяком случае не за вином.
— Вот видишь, отец! А тут у них будет возможность самолично продегустировать из бочек несколько сортов, не полагаясь на вкус управляющих. А потом сразу заказать вино в нужном количестве. А еще же надо настойки продвигать. И сразу вопрос — ты спиритус вини в дубовые бочки дал команду залить для выдержки?
— Дал, но не уверен, что что-то путное выйдет. Глупость ты придумал — спирт за три года в дубовой таре якобы что-то из клепок возьмет в себя, какой-то аромат, цвет… Блажишь, сынок.
— Посмотрим, чай спирта ты нагнал немало, чего бы не поэкспериментировать.
— Ну да, всё плохое вино, пока в уксус не превратилось, перегоняем. Так ты на самом деле готов тут торговать моим вином и настойками? В смысле, нашим вином.
— Да, отец. Сам говоришь, взрослый. Надо вносить свой вклад в процветание семьи.
— Слова не юноши, но мужа. Постой, а не надумал ли ты втихаря жениться? Ты сразу скажи, если удумал такую дичь и хочешь здесь остаться из-за какой-то баронской дочки…
— Нет, только не это! Я еще слишком молод! — не рассказывать же отцу про опыт семейной жизни. Я и в прошлую реинкарнацию избегал прочных уз и возможных детишек. И как оказалось, не зря. Сейчас бы барагозил на полях Долинола и думал, как там поживает Жанна или Женька Коваленко с младенцем на руках? Не готов разбрасываться детишками по мирам, жениться тоже не готов.
— Рад, что ты понимаешь этот момент. Впрочем, романтической дури за тобой я и раньше не замечал. Кстати, со служанками поаккуратнее, байстрюков не наделай. А то некоторые дворяне сначала настругают бастардов, а потом носятся с ними как с родными, не знают, куда пристроить.
— Спасибо за науку, отец. Бастард хорош, когда подвешен к седлу, иных плодить не буду.
— Хорошо сказал. И кстати, я не видел, чтоб ты с бастардом упражнялся. Не уважаешь?
— Стрел боюсь, отец. В пешем строю длинный меч предполагает двуручный хват, а мне без щита неуютно. Да и если воздушник залепит галькой, бастардом морду не прикроешь.
— Ну да, тут ты прав. А если не идти в первом ряду? Не пробовал такой вариант?
— Когда под твоей командой один десяток, сзади держаться не получается.
— Да, Дорд, подцепил ты меня знатно. Ладно, в следующий раз дам полусотню, раз своё благоразумие доказал. — Каких мне усилий стоило не показать, что я думаю о благоразумии Витора, знаю только я. — И еще такой вопрос: если ты решил тут обосновываться, кого из слуг бойцов при себе оставишь?
— Из слуг, кого дадите, я вам полностью доверяю, только Снежку еще заберу. И попрошу кузнеца посноровистее. Не Вогула, понятно дело, но не дурака. А по бойцам… забрал бы весь десяток, но будет избыточно много бойцов тут. Начнут от безделья маяться, пьянствовать, приключения искать на свои задницы, а мне разгребай.
— Молодец, верно размышляешь. Хватит тебе здесь пятерки для охраны, ну и старшего кого-то найди.
— Прова поставлю старшим, он службу знает. Отец, я тогда с тобой домой съезжу, отберу людей, вещи кое-какие прихвачу, оружие…
— Нет, сынок, кое-какими вещами ты не отделаешься. Еще и груз вина с тобой отправлю на продажу. Посмотрю, как ты без знакомств и связей начнешь торговлю в Луарте. Даже любопытно стало.
Смешно даже, раньше я путешествовал верхом бок о бок со своим сюзереном и отцом графом Витором, а сейчас у меня свой оруженосец, который едет стремя в стремя слева от меня — я его Наставник. Приходится и вести себя соответственно. Это не к тому, что мне нельзя пустить коня вскачь по ромашковому полю или приподняться в седле, громко пуская газы. Такаю дурь как скачки по ромашковым полям в мою голову не приходила, просто сейчас я не могу зависнуть в размышлениях или засыпать отца всякими «почему?». Сейчас отец впереди, а рядом едет Жан, вот он-то и сыплет эти свои «почему?» как из рога изобилия. Фраза «Мы в ответе за тех, кого приручили» в связке рыцарь-оруженосец действует на все сто процентов, включая финансовую и летальную ответственность. То есть, если моему «духу» вздумается попасть в смертельную опасность, мне надлежит без всяких раздумий влезать следом и разруливать задницу.
— Ваша милость, а вы разбойников ловили?
— Давай на «ты» и по имени. Сто разу уже говорил, нельзя воинам длинно обращаться друг к другу, это может быть смертельно опасно.
— Дорд, а ты разбойников ловил?
— Ловил.
— И вешал?
— Не, они сами умирали.
— Как это?
— Мы не вольны над жизнью черни, если они не в бою противостоят нам. Смертный приговор — прерогатива королевского судьи. Но мы можем пытать, расследуя преступление или подвергать телесным наказаниям. И если богам и прочим сущностям будет угодно, чтоб преступник не выжил…
— А ты с магами сражался?
— Жан, ну ты же знаешь, почти все благородные маги разной силы.
— Дорд, а ты с магами-боевиками сражался?
— Угу.
— И что?
— Посмотри направо, кого ты видишь?
— Тебя.
— А моих врагов видишь?
— Нет, а что? Они где-то неподалёку?
— Они в земле. Так что делай вывод, чем закончились все мои схватки с магами.
— Во как! А
