Я киваю.
— Когда мужчина носит форму преступного клуба, он освобождается от всех этих проклятых общественных нравов, за которые вы так крепко цепляетесь. Он подчиняет закон своей воле. В клубе есть свобода, которую вы больше нигде не получите. Мир — это наша устрица, которую мы можем взять.
Слушая его, я впервые слышу, как он любит свой клуб. Я не до конца понимаю это, но в его глазах есть дикость, беззаконие, которые притягивают меня, как мотылька к пламени. Пламя, которое будет гореть достаточно жарко, чтобы испепелить, если я подойду слишком близко.
— В преступном клубе есть гораздо больше, чем опасность, — добавляет он сейчас. — МК также означает семью. Связь между мужчиной и его братьями по клубу не имеет себе равных ни в чем другом. Никто никогда не защищает своих и не сплачивается вокруг тех, кто нуждается в нас так, как это делает MК. Клуб — это опасность, но это также безопасность и выживание. Многие власти в Неваде были коррумпированы в течение многих лет. Никто больше не доверяет этим гребаным органам здесь. Когда парни с синими воротничками становятся слишком большими для своих штанов и начинают придумывать свои собственные гребаные законы, вот тогда мы вмешиваемся.
— Таким образом, вы защищаете людей так, как не могут правоохранительные органы.
— Абсолютно.
Я смотрю на его колени, пытаясь осознать все это. Как близко я была к тому, чтобы потерять его сегодня? Менее двух недель назад я бы радовалась возможности сбежать от него, но сейчас мысль о том, что я больше никогда его не увижу, наполняет меня леденящим душу страхом. Я провожу руками по его груди, наслаждаясь горячими мышцами под моими пальцами, пытаясь прогнать холод страха его теплом.
— Хей. — Спайдер приподнимает мой подбородок пальцами, прикосновение такое же нежное, как и его голос. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — его пальцы массируют мой затылок.
Эта его нежность заставляет меня плакать. Я не могу заставить себя солгать ему, и я знаю, что он видит, как я пытаюсь справиться со всем, что он сказал, со всем, что произошло, поэтому я качаю головой, надеясь, что цена за такое признание не сломит меня.
Он встает и протягивает руку. — Да ладно тебе. Давай убираться отсюда, — хрипит он.
Я смотрю на его вытянутые пальцы, покрытые кольцами с их гедонистическими символами. Все это служит мне напоминанием о том, что мы живем в разных мирах. Все это, не так давно, заставило бы мысль даже прикоснуться к нему почувствовать, как будто я окунаю палец в ад.
Нет никаких сомнений в том, куда он хочет пойти, но он не заставляет меня, не утаскивает меня, как пещерный человек, и не угрожает сделать со мной что-нибудь, если я не упаду в его объятия. Его слова — утверждение, но, когда я смотрю в его глаза, они теплые и нежные. Они говорят мне, что он хочет, чтобы я была с ним. Может быть, на самом деле он не дает мне выбора, но мне кажется, что это так.
Я не принадлежу ему, но внезапно это становится ясно как божий день; я хочу быть с ним. Нет, после всего, что случилось, мне нужно быть с ним. Мысль о том, чтобы быть вдали от него, почти физически болезненна. Желание раствориться в том, что он со мной делает, просто забыть о том, что произошло, слишком сильное, чтобы его игнорировать.
Я кладу свою руку в его ладонь, и он поднимает меня на ноги.
Спайдер сжимает мои пальцы, а затем снова притягивает меня к себе, его большая рука обнимает меня за плечи. Мы молча идем в его комнату, но это дружеская, теплая тишина, которая не похожа ни на что, что я когда-либо чувствовала с ним или с любым другим мужчиной.
Спайдер отпирает свою дверь и ведет меня внутрь. Как только он заходит следом и закрывает дверь, его руки скользят сзади по моей талии, ладони ложатся на живот. Его горячее дыхание обдувает мою шею.
Мои мышцы напрягаются, мрачные воспоминания о сегодняшней близкой смерти задыхаются в своей сырости. Мир внезапно становится холодным, пустынным и опасным местом, а Спайдер — это тепло, безопасность и спасение.
Я поворачиваюсь в его объятиях, собираясь попросить его обнять меня сегодня вечером, но, когда я поднимаю голову, его губы в нескольких дюймах от моих.
Я не уверена, кто сделал первый шаг, но в следующее мгновение наши губы сталкиваются, а затем мы целуемся, долгое, влажное, горячее слияние губ и языков. Сначала я хватаюсь за его порез спереди, а когда он притягивает меня к себе и углубляет поцелуй с одобрительным стоном, мои руки обвиваются вокруг его шеи, и я отчаянно притягиваю его к себе.
Рука Спайдера прижимает меня к нему, а затем он поднимает меня на свои бедра с мягким ворчанием. Мои ноги обвиваются вокруг его талии по собственной воле. Его рука зарывается в мои волосы, откидывая их назад, затем прижимает мое тело к себе, в то время как его губы остаются на одном уровне с моими.
Комната становится размытой, когда он шагает к своей кровати. Спайдер наклоняется, кладет меня поперек своего матраса и накрывает своим мощным телом. Затвердевшее свидетельство его мужественности как раз впивается в мою плоть. Даже сквозь джинсы я чувствую каждый дюйм его твердости, и это мгновенно причиняет мне боль.
По собственной воле мои ноги сгибаются возле его бедер, колени раздвигаются шире, чтобы вместить его огромное тело, которое, кажется, сразу же идеально сочетается с моим. Руки Спайдера обхватывают мой затылок, его губы целуют мои долго и крепко.
Наконец он отстраняется. Низкий гул удовлетворения покидает его, мгновенно заставляя мою плоть гореть. Он убирает мои волосы со лба, пока устраивается поудобнее у меня между ног.
Стальной гребень его члена касается джинсовой ткани, прикрывающей мою плоть, и я трусь о него, не задумываясь, наслаждаясь ощущениями.
— Со мной сейчас небезопасно быть рядом, — бормочет он. — Тебе не следует быть здесь.
Боль в его голосе и глазах пугает меня. Он чуть не умер сегодня, но также чуть не потерял близкого друга. Ему нужно отпустить это все так же сильно, как и мне. Это предупреждение заставляет меня вздрогнуть, но скорее от волнения, чем от страха.
— Тогда тебе не следовало приводить меня сюда, — мурлычу я, поддразнивая.
— Послушай меня, — рычит он. — Кэп мне как отец. Ты спасла ему жизнь. Ни одна женщина никогда не делала для меня ничего подобного. Я не знаю, что с этим делать. Ты заслуживаешь мужчину, который знает, как правильно с тобой обращаться, но я знаю только, как быть монстром. Я не хороший парень, Дикая кошка, но я постараюсь быть хорошим человеком прямо сейчас. Для тебя.
О, боже, помоги мне. Кто этот человек и что он сделал со Спайдером?
Обещание, прозвучавшее в его словах, заставляет мое горло сжаться. В его голосе нет ничего, кроме искренности и нежности. Он имеет в виду то, что говорит. Как это возможно, я не знаю, но слова стирают прошлое, уничтожая всю боль, которая жила между нами с тех пор, как мы встретились. Так или иначе, их достаточно.
Спайдер может быть опасным монстром, с которым я понятия не имею, как бороться большую часть времени, но здесь и сейчас, когда я смотрю в его идеальные голубые глаза, я знаю, что смотрю в то, что скрывается под этим смертоносным хищником. Я смотрю на человека внутри зверя.
