Во рту стало необъяснимо горько. Ладони мгновенно похолодели и потеряли чувствительность. Я пока еще не совсем понимала, что происходит со мной, но уже точно знала, что то, чего я боялась - настигло и нас с Матвеем.
Это был конец.
Странный непонятный конец.
Накануне вечером Соколов целовал меня так, что я почти разучилась дышать от наслаждения. А уже утром уехал в аэропорт с Лерой. И здесь я теряла логичность его действий. Зачем? И почему он так сделал? Что его связывало с Лерой? И насколько серьезно у него с ней?
Я тихо расплатилась и постаралась выскользнуть незамеченной, так и не попробовав вкуснейший кофе и не менее вкуснейшие пирожные. Да и не полезли бы они в меня сейчас. К горлу подкатила тошнота, и еда - это последнее, о чем бы я хотела думать.
Я шла по проспекту и не понимала, куда иду.
Мысли в моей голове путались, а обрывки фраз из произнесенной Лерой речи, врывались в мое сознание, заставляя внутри меня все леденеть от ужасающей правды.
И только мое глупое сердце продолжало ритмично биться и какими -то немыслимыми способами заставляло мою кровь продолжать кипеть от переполняющих меня чувств.
Наверное, именно поэтому я позволила себе пролить всего лишь пару слезинок, а потом взять себя в руки и напомнить, что Катя Торопова была кем угодно, но только не тряпкой и размазней. И сейчас ей не станет.
И хоть внешне я старалась держаться, то ноги дрожали совсем не от холода, когда я возвращалась к своей машине на стоянке. И даже тепло машины не согрело меня ни на йоту.
До самого дома я боролась со своими мыслями. На каждое слово Леры я воскрешала в памяти улыбки и поцелуи Матвея, и закутавшись в теплое одеяло и уставившись в потолок, не позволяла поверить в то, что было ясно, как белый день.
Я была настолько убита встречей с бывшей Соколова, что не знала, что делать. Не знала, как спросить у Матвея о его отношениях с Лерой. Поэтому, когда он написал, а потом и вовсе начал звонить, я проигнорировала его звонки. Просто не нашла в себе сил ответить и поговорить с ним. Знала, что если не заплачу, то начну предъявлять ему претензии, на которые у меня не было никаких прав. В ту секунду я посчитала, что мне нужно время все переварить и найти в себе силы достойно выдержать разговор с Матвеем.
Я написала ему о том, что у меня нет времени для него и внесла его номер в черный список. Жестоко, но мне нужен был тайм-аут.
Это были самые долгие две недели. Еще никогда в жизни дни и ночи не казались мне такими бесконечными. Я просто считала часы и минуты до возвращения Матвея и тренировала себя быть стойкой и сильной. И чем больше проходило времени, тем четче я понимала, что не мог Матвей так со мной поступить.
Матвей мог быть каким угодно засранцем, и мог дразнить меня, как ему вздумается, но играть моими чувствами он не стал бы. Он не понаслышке знал, что такое обман, ложь и предательство.
Мы были знакомы совсем мало, но за то время, что мы провели вместе, я была уверена в том, что Матвей больше джентльмен, чем бесчувственный и беспринципный мерзавец. И он точно не смог бы не только из-за повышенного чувства чести и справедливости вести за моей спиной такую грязную игру, но и из-за того, что я вдобавок ко всему являлась сестрой его друга. Думаю, как бы мне не было больно, Матвей нашел бы способ поставить меня в известность о том, что у него теперь новые отношения. А это значило только одно - слова Леры были нелепым недоразумением, которое разрешится, как только Матвей вернется.
Я знала, что могу ошибаться, и что я придумала ему оправдание. Но верить в то, в чем не была уверена - я не хотела.
Я думала о Матвее, Лере и о себе день и ночь, и, если бы не учеба, которая мне помогала отвлекаться от размышлений, я бы сошла с ума. Я погрузилась в нее по уши и пропадала в универе все свободное время. Зубрила лекции до темноты в глазах.
А совсем недавно в нашей семье состоялся семейный ужин. Отец, мама, я и брат.
Мы слишком давно не собирались вместе. И в начале нам было даже не о чем поговорить. Но я сумела спасти ситуацию. Я рассказала маме и Владу про свою учебу. Просто взяла и неожиданно вывалила на них всю свою жизнь за последние два года.
Это был фурор.
Я смогла нокаутировать своих родственников.
Мама долго не могла поверить и изумленно хлопала глазами. А Влад восхищенно качал головой, а потом весь вечер поздравлял меня и говорил, что гордится мной. У него было столько вопросов, что он даже остался с ночевкой дома и мы весь вечер провели за разговорами о моем обучении.
- Кать, какая же ты умница! Я просто горжусь тобой! И обещаю, что помогу с документами!
- он по-братски обнимал меня уже утром, перед отъездом. - Ты просто порвала меня! Но это не важно! Ты главное, ни в коем случае не опускай руки и продолжай бороться за свою мечту. От меня любая помощь в любое время. Только не стесняйся. Ок?
- Хорошо. Спасибо, - я поцеловала его в щеку и пошла в свою комнату, на ходу отметив, что еще несколько дней назад я от этого признания и разговора бы пищала и прыгала бы до небес. А сегодня мне было все равно, как и на реакцию моих близких, так и на саму учебу в целом.
Я знала, что нельзя так переживать из-за Соколова, но продолжала метаться и выдумывать себе различные варианты событий.
А когда наступил день его возвращения, то смогла выдохнуть с облегчением. Я была готова к любой развязке. По крайней мере, я на это очень надеялась.
Еще утром я поехала к Владу и оккупировала его квартиру. Он на весь день куда-то уехал с Машей и его квадратные метры были в моем распоряжении. Можно было подготовиться и дома, но мне требовались тишина и одиночество.
Для начала я решила, что чтобы ни случилось, я должна выглядеть достойно. Поэтому заказала себе кучу шмоток на примерку из интернет-магазина, и пока их везли, я успела принять расслабляющую ванну и сделать несколько масочек, которые предусмотрительно захватила собой.
Я сменяла один наряд за другим и не находила идеального. Я настолько увлеклась примеркой и своими мыслями, что не заметила, как пролетело время.
Звонок в дверь застал меня врасплох. Я никого не ждала. Решив, что это курьер из магазина, вернувшийся за одеждой, я не задумываясь открыла дверь и пропала.
Матвей Соколов. Которого, я так ждала и которого так боялась увидеть. Он стоял передо мной и сверлил любопытным взглядом. А я не могла даже вдохнуть воздух. Потому что мне хватило всего лишь пары секунд понять, что чтобы я не пережила за эти две недели, я безумно его люблю. И безумно по нему скучала.
Я с трудом сдержалась, чтобы не заплакать и не кинуться к нему на шею. Краем своего заполненного розовыми соплями сознания я помнила, что у Соколова есть тайна от меня, касающаяся его бывшей. И пока я не узнаю правды об их отношениях, я не позволю ему даже прикоснуться к себе.
Мои ноги дрожали, сердце бешено колотилось, мысли путались, и я сбежала от Матвея вглубь квартиры, чтобы привести себя немного в порядок. Я готовилась услышать от него самое худшее. Готовилась, но вдруг поняла, что не хочу этого слышать. Что мне нужен Соколов. Пусть совсем ненадолго. Но я очень хотела, чтобы он побыл моим еще хотя бы сегодня.
