Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
— Мальвина, посмотри на меня, — не сразу, но подчиняюсь. И улетаю. Приятная слабость стремительно распространяется по телу.
— Смотрю, — почти шепчу я.
— А теперь слушай и запоминай, — голос Воронцова обволакивает и окутывает в уютный кокон. — Я хочу тебя с момента нашей первой встречи. Ты же ходячий секс. Красивая, дерзкая, страстная.
— Боже, — хихикаю я, хотя на самом деле мне совсем не хихикается. Несмотря на пошлую подачу, я реально тронута. — Это самое романтичное из того, что мне когда-либо говорили.
— То есть моё вчерашнее признание уже не котируется?
— Какое?
— То, что тебя так напугало.
Ого. Он понял.
— Не мог бы напомнить? А то вдруг мы о разных вещах думаем…
— О том, что люблю тебя, Покровская!
Вот, опять внутренности сделали дружное "бух". Привстаю на локтях, стараясь скрыть волнение.
— То есть ты его не в состоянии аффекта выдал? Обратно забирать не собираешься? — говорю в шутку, но на деле жутко боюсь услышать не тот ответ, на который рассчитываю.
С протяжным стоном Воронцов отталкивается и заваливается рядом на спину, прикрывая верхнюю часть лица сгибом локтя.
— Ты сводишь меня с ума, — тяжело вздыхает он.
— Это да или нет?
— Да, Покровская, да. Я люблю тебя.
Почки передают привет печени, делают победный прыжок с перевертоном и зовут селезёнку поглазеть на залившееся стыдливым румянцем осчастливенное сердце.
— По-моему ты как-то не очень рад.
— Рад. Но не знаю пока, что с этим делать. Данная информация для меня в новинку. Скажу, когда пойму…
— Не надо больше ничего говорить, — рывком подтягиваюсь, меняя позу. Теперь сижу… на нём. С удовлетворением замечаю удивление стремительно сменяющееся вспыхнувшим азартом. — Лучше доказывай. Но после.
— Почему после?
Стаскиваю с себя тренировочный укороченный спортивный топ, оставаясь по пояс раздетой и наслаждаясь произведённым эффектом. Мощнее, чем я представляла. Какой оскал. Я только что раззадорила зверя. Теперь, чтобы меня не сожрали, придётся его накормить.
— Потому что сейчас у нас есть одно незаконченное дело…
Глава 18. В номере отеляГлеб рывком принимает сидячее положение и наши лица оказываются на одном уровне. Слышу его тяжёлое дыхание, да и сама едва ли дышу тише. Затянувший поволокой взгляд, обращённый только на меня, распространяет внутри тёплые пульсации. Кажется, кровь начинает стремительно вырабатывать адреналин, потому что я пьянею и дурею.
Это как разряд тока.
Сгущающийся воздух заставляет дышать рвано и учащённо. Настоящая магия. Магия обострившихся до предела чувств и тактильных ощущений. Пальцы Глеба дотрагиваются ложбинки на моей ключице и скользят ниже, с неторопливым наслаждением обводя контуры обнажённой груди. Так скульпторы лепят свои творения. Ласково. Бережно. Находясь в эстетической нирване.
Твою мать, помогите дышать.
Пульсация сменяется глухими спазмами внизу живота, горячей волной разливаясь по телу. Не могу передать, как мне приятны его касания. От каждого запаляется новый фитиль, грозя подорвать тут всё нахрен самодельной бомбой. До мурашек, до ватного состояния, до прорвавшегося сквозь стиснутые зубы тихого призывного стона… Который услышан. Меня требовательно притягивают к себе, удерживая за затылок. Поцелуй и…
Взрыв.
Я не знаю, как у него это получается, но Воронцов целуется просто оху*нно. Напор, жёсткость, похоть, нежность — всё настолько в идеальных пропорциях, что мозг отключается, отдавая бразды правления инстинктам и гормонам. А мои гормоны сейчас вопят во всё горло, что хотят большего. Хотят его.
Ногти впиваются в мужскую футболку. Стягиваю её с Глеба с таким остервенением, словно бедная тряпка в чём-то виновата. Не виновата. Я просто хочу быть ближе. Ощущать его кожей. Не только чувствовать его вкус, но и разделить чумовой запах. Утопать в нём, растворяясь.
Эмоции на пределе.
Короткие властные поцелуи помечают меня везде, не упуская ни миллиметра. Целуют, прикусывают и тут же зализывают занывшие места. Запрокидываю голову, отдавая больше места для вседозволенности. Пусть делает всё что пожелает. Абсолютно всё.
Я подчиняюсь. Я устала сопротивляться.
Пока мой зад в нетерпении сминается, обещая на завтра оставить характерные отметины, его кончик языка уже блуждает по моей коже, исследуя и вырисовывая влажные узоры. От шеи ниже, снова подбираясь к отяжелевшей груди… и находит, что искал. Громкий стон оглушает комнату.
Рокировка.
Ловким движением меня укладывают на лопатки, не прекращая блуждать по телу и ласкать. Малейшее прикосновение отзывается сладостной истомой, а от поцелуев содрогается каждая клеточка. Это нечто. Что-то за границами реальности. Внизу живота уже кипит. Настолько, что почти больно. Приятно больно. Нетерпеливо приятно больно…
— Ну не тяни, — в протяжном стоне вырывается из меня. Сил уже нет, как хочется перейти к десерту.
Вот только вместо того, чтобы ускориться, Глеб вообще прерывается.
— Ты куда-то торопишься? — усмехается он, проводя пальчиком дразнящую дорожку вокруг пупка. Издевается, скотина. А мурашки в полном ахрене. — Придётся подождать. Я же обязан отомстить за все свои обломы. Если ты, конечно… — его рука скользит ниже, ныряя под резинку спортивных штанов и меня прошибает пот. — Не попросишь…
— Обойдешься… — получается как-то не очень уверенно. Не до этого.
— Как скажешь. А то ведь я могу так о-о-очень долго. Успел научиться быть терпеливым. Благодаря тебе… — его пальцы вытворяют такое, что я начинаю задыхаться и хрипеть. — Ну давай же, Мальвина. Нужно только попросить.
Зараза. Зараза, зараза, зараза-а-а…
— П-пожалуйста…
— Пожалуйста, кто? Имя… назови моё имя…
Сучонок. Ничего, я после тебе отомщу.
— Глеб… прошу… — стискиваю пододеяльник так, что трещит ткань. Дыхание срывается на сумасшедший темп. — Воронцов, чтоб тебя! Трах*и ты уже меня, наконец!
Довольней и самовлюблённей улыбки мир ещё не видел.
— Ну если так настаиваешь, — охотно соглашается он и с меня резво стаскивают спортивки. — О, да ты как знала! Это ж мои любимые, — слышу я весёлое и сама не сдерживаю смеха. Это он от трусах с Микки-Маусом. Тех, что нарыл в ящике, когда прятался в моём шкафу.
— Не тормози. Или надену их тебе на голову! — строго предупреждаю я. Я уже на грани.
— Вас понял. Извиняйте, ушастый дружок, — Микки-Маус летит за ненадобностью куда-то на пол. Я лежу перед ним абсолютно голая, но мне как никогда комфортно. Ни стеснения, ни смущения.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
