Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
По телу пробежал озноб. Получается, она травила меня всю жизнь – даже в детстве? То есть Эмма Лайонс была права? Она подсыпала мне эту гадость еще до хождения во сне? Доктор Кел сказал, что снохождение – побочный эффект снотворных.
С каким же чудовищем я жила?
Я прошла босиком в гостиную – экран по-прежнему горел. Может ли тут что-нибудь пригодиться?
– Арден, – прозвучал мамин голос за спиной. – Ты куда?
Скрип шарнира, щелчок – и весь свет погас.
Она вырубила электричество. Сомнений не оставалось: мать знала, что делает. Мы очутились в полной темноте, и вокруг меня начали смыкаться стены. Бежать некуда; я никогда отсюда не выберусь.
Я застыла на месте, ничего не видя в темноте, слыша лишь собственное учащенное дыхание и удары сердца, – пока холодные пальцы не схватили мой локоть.
Мать рванула локоть на себя, и я вскрикнула. В памяти возникло другое событие, другое время.
– Это он повредил тебе руку? – Ее шепот у меня над ухом.
– Да, – так же шепотом ответила я.
– Ладно, – сказала она, – я знаю, как тебе помочь. Пошли.
Пока мы шли по темному коридору, я вела свободной рукой по стене. Почувствовала, как открылась дверь, и меня обдало холодным воздухом.
– Сюда. – Мать подтолкнула меня к ступенькам. Единственный путь наверх, единственный выход. – Стой здесь, я сейчас.
И она закрыла за мной дверь.
Лестница в темноте. Сужающиеся стены, запах дерева. Я задрожала всем телом.
Мое единственное четкое воспоминание тех лет: стены, затхлая вода и ни единого выхода. И сейчас я сделала, вероятно, то же, что и тогда. Не повернула назад, а двинулась вперед. Поднялась наверх.
Я стояла посреди чердачной комнаты с единственным выходом – окном. Паника нарастала. Ограниченное пространство, один-единственный выход. Я бесшумно опустилась в кресло-качалку, уставившись в рифленое окно, пока глаза не привыкли к темноте.
Я выжидала.
Мне нужно было узнать правду. Выяснить все до конца у матери и разобраться с самой собой.
Дверь распахнулась, комнату наполнил аромат шоколада. Мать обошла кресло и встала между мной и окном. Ее силуэт выделялся на фоне слабого света луны. Я вдруг поняла, что лампочку выкрутила она. Она давно здесь хозяйничала.
– Вот, возьми. – Протянула мне чашку. – Снимет боль.
– Не надо. Я хочу услышать от тебя, что произошло двадцать лет назад.
Она поджала губы, потом ухмыльнулась.
– Ну что ж. Пей и поговорим.
Я взяла у нее из рук чашку и отхлебнула обжигающей жидкости.
Маленькая уступка в обмен на правду. Сколько мать рассчитывала в меня влить, чтобы я ничего не помнила? Чтобы не сопротивлялась? Что она собиралась со мной сделать?
– Что у меня с рукой? – спросила я, кивнув на левое плечо.
Беннетт имел на этот счет свое мнение, врачи – свое; своя версия была даже у Натана. Однако никто из них не знал точно.
Мать задрала голову.
– Ты правда ничего не помнишь?
Эмма Лайонс говорила, что доктор считал меня врушкой. Что в шесть лет я врала, потому что мать стояла рядом.
– Как это произошло?
– Несчастный случай. Ты неадекватно реагировала на одно из лекарств, заводилась… становилась неуправляемой. Арден, клянусь, у меня не было другого выхода. – Мать взмахнула рукой. – Мы стояли на лестнице – честно, ты бы погубила нас обеих, поэтому мне пришлось… Все случилось очень быстро: я хотела втянуть тебя обратно, но ты завопила, и я отпустила руку. Ты покатилась вниз. – Она покачала головой. – Я не хотела делать тебе больно, поверь. Я не виновата, что у детей такие хрупкие кости.
Вспышка. Меня хватают за руку – что-то хрустит, рвется. Я сжимаюсь в комок и падаю.
Ступени. Единственные ступени в доме вели в подвал.
И потом – боль; такая жуткая, что у меня перехватывает дыхание.
Ее лицо. Ее слова. «Ничего, ничего, спокойно, вот возьми…»
Все она. Всегда она.
Когда же мои недомолвки превратились в ложь? В шесть лет, в больнице, когда мать стояла рядом? Неужели она уже тогда подумала, что я все поняла и ей подыгрываю? Научилась выживать, как она?
Лекарства, которые она давала на ночь, провоцировали хождение во сне. Мать накачивала меня, чтобы я была спокойной и послушной, чтобы не мешала ей жить своей жизнью. Однако дети реагируют на такие вещи иначе, чем взрослые. У них возникает повышенная возбудимость, начинается снохождение.
– А мое исчезновение ты инсценировала?
Вся та история – обман.
Мать не спускала глаз с чашки, пока я не отпила еще глоток.
– Нет, все получилось само собой. По идее ты потерялась бы на пару часов, на короткое время. Твой кроссовок должен был направить поиски в лес, где ты якобы заблудилась и повредила руку. Но все повернулось иначе. Пошел ливень, кроссовок застрял в решетке, ну, ты знаешь. – Она передернула плечами. – История зажила своей жизнью, нам оставалось лишь не упустить момент.
Подвал. Четыре стены. Затхлая вода и камни. Невыносимый мрак и боль, от которой она меня якобы лечила. Провалы в памяти, когда я теряла сознание. Болеутоляющие в немереных количествах, чтобы поддерживать меня в том состоянии.
– Как я оказалась в трубе?
Мать выждала, пока я отхлебну еще, и я заметила в чашке белые гранулы снотворного. Сколько их достаточно для передозировки? Она знала? Ее это заботило?
– При таком внимании со всех сторон тебя обязательно бы нашли. Они раздобыли инфракрасные бинокли, так что я отвела тебя к одному из старых люков у реки. – Мать усмехнулась. – Боже мой, Арден. У меня чуть сердце не остановилось, когда тебя там не оказалось. Ты пропала! Я велела сидеть и не двигаться, но ты ж не послушалась.
Ее реакция во время интервью была подлинной. Я действительно пропала. Проползла по темным трубам к собственному спасению.
– Я понимаю, ты прошла через ужасное испытание… Зато мы столько с того поимели! Столько всего! И теперь можем поиметь.
Я больше не хотела ее слушать, не хотела терпеть ее присутствие. Я представляла для нее лишь возможность что-то урвать, дать истории новый виток, в очередной раз кинуть меня на расправу.
– Люди тебя послушают. Нас послушают. Тот парень хотел тебя подставить, а ты выжила – опять выжила.
– Хватит!
Я закрыла глаза, поняв, что каждую ночь, еще до Шона Колмана, мать накачивала меня этой мерзостью. Отсиживалась здесь наверху, пока я бродила в темноте, запирала меня снаружи. Хотела меня запугать, чтобы я сбежала или позвала на помощь? Выталкивала меня по ночам из дома, чтобы привлечь ко мне внимание? Рисковала моей жизнью, чтобы возродить историю? Чтобы люди заметили?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
