Сэл выглядела рассеянной, взволнованной и обеспокоенной и даже избегала смотреть на него, что Мориарти объяснил следствием внезапной и трагической смерти их сына. Пробыв у нее недолго, он спустился вниз, дабы заняться делами, коих накопилось немало, и, прежде всего, теми, что касались Беспечного Джека. Оставлять его в живых было невозможно, и Профессор не в первый уже раз с болью вспомнил неудачу Карбонардо у театра «Альгамбра». Теперь, после убийства Артура, ситуация требовала принятия скорых мер, и Мориарти полностью сосредоточился на одной проблеме: как заманить Беспечного Джека в ловушку и какую смерть избрать для него.
Мысли о судьбе врага до некоторой степени разгоняли печаль. А вскоре вопрос мести захватил Профессора целиком и полностью.
По прошествии недели появились и первые наметки плана.
В то утро Мориарти получил очередной отчет от Джорджи-Порджи:
«Джек ведет какойто бизнес с иностранцами про которых я вас собчал. Хочет встретится но они тянут время и вроде никак не решатся. А есче мне тут немного не по себе потому што кой кто поглядываит на меня как бут то подозревает. Вчера вечером Дэрил Вуд пялился. Может лучьше уйти? Мне уже страшно».
«Мне бы тоже было страшно», — подумал Мориарти. Поразмышляв, он пришел к выводу, что мальчишку и впрямь пора выводить из игры. Но сделать это мог лишь Джордж Джиттинс, в отношении которого оставались кое-какие сомнения — как-никак он был человеком Терреманта. И теперь Мориарти подумывал о том, чтобы поручить вызволение юного Брока из лап смерти кому-то другому. Может быть, Пипу Пейджету? Пип справился бы, но он был нужен Профессору для другого дела. Оставались Эмбер и Спир.
В поисках решения прошла ночь, а утром он послал за Альбертом Спиром. «Будь осторожен, — сказал себе Мориарти, — и не делай ничего второпях». Главное — не допускать ошибок. В ситуациях, подобных этой, вы получаете обычно только один шанс. Такой шанс был у них возле «Альгамбры», и они его упустили. Со второй попыткой будет сложнее, а значит, все должно быть просчитано до мелочей.
Спир появился в комнате Мориарти в восемь утра шестого мая. Вид у него был подавленный, голова опушена. На Профессора он не смотрел, казалось, его гораздо больше интересовали собственные сапоги.
— Все в порядке, Берт?
— Если не считать того, что я чувствую себя вареной совой.
— Ты не в себе сегодня, Берт.
— Это все из-за мистера Артура, сэр. Мне так жаль… — Спир покачал головой. — Хороший был мальчик, сэр. Мы потеряли настоящего дона.
— Спасибо, Альберт. Я гордился им. Но жизнь не стоит на месте, и нам тоже нужно идти дальше. К тому же у нас много дел.
— Одно особенное, Профессор.
Мориарти бросил на него быстрый взгляд и тут же отвел глаза и кивнул.
— Да. Одно особенное. И мы оба знаем, какое. Отходная молитва для Беспечного Джека.
— Оно самое. Вы уже знаете, как к нему подобраться?
— Кое-что есть, Берт. Кое-что. Идея. Нет, даже не идея, а только зародыш идеи. Я скажу тебе, когда… когда из зародыша что-то прорастет.
— И что мне пока делать?
— Помнишь мальчишку, Сэма? Того, которому ты преподал урок? Того, что работал в отеле «Гленмораг»?
— Помню, а как же. Думаю, вы дали ему какое-то задание, сэр?
— Да. Не своди глаз с дома. Шансов у парня нет, если только не взять его на улице. — Мориарти исходил из того, что если Сэму еще доверяют, то вечерами он выходит из дома, чтобы бросить в ящик письма от Беспечного Джека. Вот тогда его и нужно брать.
Возвратившийся из Девона Карбонардо сообщил, что успешно избавился от тела Терреманта, и в четверг, десятого мая, Спир отправился на Бедфорд-сквер, где собралась команда Джиттинса: пара крепких парней, работавших в разное время со всеми четырьмя «гвардейцами». Звали их Ник Палфри и Джо Цвингли.
— Что мальчишка? — спросил Спир. — Выходит каждый день?
— Почти каждый, — ответил Палфри, ум и способности которого плохо вязались с пугающей рябой физиономией, отмеченной синяками и шрамами, полученными за время пребывания в семье Мориарти.
— Около пяти вечера, — добавил Джо Цвингли, чей сиплый голос наводил на мысль о серьезной болезни горла.
Спир остался.
Ждать пришлось недолго. В начале шестого дверь приоткрылась, и из дома выскользнул мальчишка. Свернув за угол, на Бейли-стрит, он подошел к почтовому ящику и вбросил тонкую стопку писем. Потом повернулся и медленно зашагал назад.
Наблюдая за Сэмом, Спир пришел к выводу, что парнишка держится хорошо и сохранил присутствие духа, хотя и нервничает.
«Сделаем все завтра, в это же время», — решил он и ушел, осторожно, не привлекая к себе внимания.
В пятницу, одиннадцатого мая, Спир вернулся в компании Остерли и на его тарантасе. Палфри и Цвингли сменили двое других парней из команды Джиттинса, Могги Камм и коренастый здоровяк Найтингейл по кличке Голландский Соловей. «Голландским соловьем» на уличном сленге называли лягушку или жабу, сходство с которой у Найтингейла было просто поразительное. Спир как-то заметил, что хотя никогда и не видел Найтингейла раздетым, ничуть не удивился бы, обнаружив у того перепончатые лапы.
Сэм появился на улице в пять минут шестого. Спир подал сигнал, и тарантас, в котором он сидел вместе с Цвингли, вылетел из-за угла. Спир откинул дверцу, высунулся и, схватив мальчишку под мышки, оторвал от земли и легко бросил в коляску.
— Давай, Сэм, кричи! — шепнул он «пленнику» на ухо. — Ори погромче, пусть думают, что мы захватили тебя насильно.
Сэм не растерялся и завопил во всю силу легких.
— Они его услышали, — доложил Спир боссу, когда паренька доставили домой. — Этот черт, Дэррил Вуд, даже высунулся за дверь, но преследовать не решился. А зря — я бы ему иллюминаторы-то надраил.
Сэм долго не мог успокоиться, хныкал, дрожал, как листок на ветру, а когда его отвели наверх, долго благодарил Профессора и беспрестанно прикладывался к его печатке.
В конце концов Мориарти усадил мальчишку за стол, дал немного бренди и начал расспрашивать о том, что происходит в лагере врага. Постепенно из разрозненных деталей складывалась более или менее ясная картина.
Разговор растянулся на добрых двадцать четыре часа с перерывами через каждые три, во время которых Фанни приносила им что-нибудь горячее и бутерброды с сыром для Сэма. Последний оказался весьма ценным шпионом — внимательным, хладнокровным, с цепкой памятью и острым, как шпиль Уайтчепела, умом.
— Вообще-то, — признался он, — говорили они немного, но чтобы понять, что происходит, воображение, как у мистера Чарльза Диккенса, и не требуется. Джек хочет зазвать сюда этих донов из-за границы и о чем-то с ними договориться.
Выжав парня досуха, как выразился он сам, Мориарти спустился в кухню, где собрались все его «гвардейцы». Фанни Пейджет трудилась у плиты, но выглядела хмурой и несчастной, остальные вполголоса переговаривались. Мориарти жестом предложил Эмберу подняться с ним наверх.
