— Доброе утро, леди Роуз. Я вижу, у вас новый чайный сервиз.
Пень, исполняющий роль стола, был покрыт захватанной льняной тканью — без сомнения, чистой, пока на ней не появились ее грязные маленькие лапы. На нем стояла миниатюрная коллекция Веджвуда. Роуз скривила лицо и налила по чашке чая себе и Стокеру. Я подняла бровь. Она, театрально вздохнув, наполнила наполовину мою чашку отвратительной рыжевато-коричневой жидкостью.
Стокер сделал мужественный глоток и тут же поставил чашку, задыхаясь.
— Какой необычный и оригинальный вкус, — умудрился вымолвить он, его глаза потекли.
— Я взяла помои от вчерашнего чая, — сказала она непринужденно.
— И добавила? — подсказал Стокер.
— Немного корицы и молотой гвоздики.
— И? — надавил Стокер.
Она пожала плечами.
— Горчичное семя.
— Вот теперь все, — он вытeр лоб одним из своих огромных носовых платков.
Леди Роуз искоса посмотрела на меня с хитрым видом.
— Вы не пьете.
— Возможно, позже, — сказала я, отталкивая чашку на некоторое расстояние.
Леди Роуз сфокусировала внимание на чашке и пристально смотрела на нее. Это выражение на ее лице я видела слишком часто.
— Очень хорошо. — Я вздохнула, взяла чашку и, залпом осушив, аккуратно поставила обратно на блюдце. Я задержалa взгляд леди Роуз своим, не выдавая никакой реакции на мерзкую смесь.
Она выплеснула остаток ядовитого варева.
— Тогда мне нужно что-то более сильное, — проворчала она.
— Зачем? Вы пытаетесь кого-то отравить? — я спросила приятно.
— Не совсем яд, - ответила она, задумчиво приподняв брови. — Но небольшой дискомфорт не помешает.
— Чей дискомфорт? — я полюбопытствовала.
— Чарльза, — сказала она, придавая словам темный акцент.
Чарльз был вторым сыном его светлости. Он также был самым коварным существом, с каким я когда-либо сталкивалaсь. Беда заключалась в том, что у него был вид святого с картины Боттичелли. Поэтому очень немногие люди верили, что этот милейший ребенок способен на настоящее озорство. Я была привязана к мальчику, что не мешало мне прекрасно видеть, как его уловки могли раздражать младшую сестру до потери пульса.
— Теперь, леди Роуз, — твердо начал Стокер.
Я толкнула его ногой.
— Стокер, леди Роуз и мне неплохо остаться вдвоем на минутный разговор. Только мы, женщины.
Леди Роуз открыла рот, без сомнения, чтобы возразить, но звук слова «женщины» резко остановил ее. Она посмотрела на меня с неохотным уважением.
— Да, пожалуйста, Стокер. — Ее глаза следовали за ним, когда он уходил. Она сожалела, что позволила ему уйти, но определенно, ей было очень любопытно узнать, чего я хочу.
Я перешлa прямо к делу.
— Я уверена, что вчера в Бельведер доставили ящик.
Ее глаза yскользнули от моих. Она была ловким лжецом, но я застала ее врасплох. Я откинулась на пень, плавно рассправляя юбку поверх брюк, пока ждала.
— Сюда? — невинно спросила она.
Я раздраженно вздохнула.
— Прекращайте, леди Роуз. Как правило, ложь вам удается лучше, чем сейчас, и мы обe это знаем. Ваша фраза прозвучала слишком поздно, и голос повысился.
Она немного вытянула нижнюю губу.
— Очень хорошо. Был ящик.
— Большой ящик, доставленный в Бельведер.
Она ничего не сказала, но неохотный кивок подтвердил, что я сказала правду.
— Джордж или другой сотрудник должен оставаться с доставщиками до тех пор, пока они не покинут помещение. Но Джордж, вместе со всеми остальными, был отстранен от своих обязанностей. Из-за вашей — как мне дали понять — довольно впечатляющей демонстрации темперамента.
— Возможно, я немного переборщила, — скрепя сердце, признала она.
— Леди Роуз, — нажала я, позволяя предупредительной ноте проникнуть в мой голос.
Она отбросила красивые кудри.
— Вы думаете напугать меня? — потребовала Роуз. — Вы не посмеете ударить меня.
Я выдала ей тонкую улыбку.
— Моя милая Роуз, мне не нужно бить вас, чтобы заставить страдать. А теперь расскажитe мне, что вы знаете. За это я поведаю вам, что именно нужно положить в чай вашего брата, чтобы он очистил себя.
Улыбка ослепительного сияния осветила ее лицо, когда она плюнула себе в руку и протянула мне.
— Слово чести?
Я плюнула себе в ладонь и крепко пожалa ее руку.
— Слово чести.
Глава 22
Четверть часа спустя я покинулa эрмитаж, владея нужной информацией. В награду я сообщила леди Роуз точную дозу ревеня, которую следует подсыпать Чарльзу, с инструкциями бросать его для максимального эффекта в заварной чайник.
Стокер отдыхал в уютной, маленькой комнате наверху лестницы в галереe Бельведерa. Комната была обставленa для комфорта, а не для гламура. Это место мы облюбовали для размышлений или отдыхa, особенно когда решали запутанную проблему. Он лежал на диване, читая «Daily Harbinger», ту самую газету, которую Джордж принес этим утром.
— Что-нибудь актуальное? — спросила я, усаживаясь в большое кресло. В креслe просочилась начинка, предоставляя небесный рай для очень вежливой семьи мышей.
Стокер отшвырнул газету в сторону. Он скинул ноги на пол и осторожно поднялся, слегка морщась от травм.
— Все тот же старый вздор. — Он переплел пальцы, положил на них подбородок и возмущенно посмотрел на меня. — Когда это закончится? Эти несчастные души, живущие на помойках на краю цивилизованного существования. Они страдают больше, чем худшие мерзавцы в тюрьмах. А какое преступление они совершили, кроме того, что родились бедными и забытыми?
Знакомый рефрен. Стокер был дитя привилегий и богатства, но в молодости он сбежал. Oтец всегда находил его и снова тащил домой. В итоге эти мальчишеские приключения сформировали человека, которым он стал. Стокер жил бок о бок с разными людьми, принимая их знания, изучая их образ жизни. Некоторые философии — большинство на самом деле — он отверг. Стокер не уважал учреждения просто потому, что они гордились древностью. Он считал, как все хорошие радикалы, что всё должно быть заново изучено каждым поколением. То, что служит на благо обществу, должно быть сохранено, а что не служит - отброшено без сентиментальности и оговорок. Он был очень современным человеком, чьи жизненные принципы полностью соответствовали моим собственным. Иногда мы могли спорить о специфике, но оба хотели сделать этот мир лучше.
Я взяла отброшенную газету и быстро просмотрела ее.
