Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Сосредоточься, Энджи, – вздохнула я. – Учитывая произошедшее с «X», не знаю, может ли что-то получиться у меня и Айзека. В физическом смысле, я имею в виду.
Энджи остановилась.
– Придержи эту мысль. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
– Что?
– Я типа рассказала маме о том, что произошло с «X».
– Ты что, издеваешься?
– Просто у нас такие отношения. Я не могу ничего от нее скрывать. Она хотела знать, в порядке ли ты, и я начала плакать, – она осторожно коснулась моего плеча рукой. – Она никому ничего не скажет, обещаю.
– Разве она не должна? Этого не требует закон?
Энджи покачала головой, и ее черные кудри взвились в воздух.
– Она не работает на школу или штат, а ты не ее пациент. Она не обязана ничего делать, клянусь. – Она сжала мою руку. – Мне правда жаль. Я не хотела раскрывать твой секрет. Просто не удержалась.
Мне казалось, что я почувствую себя униженной, преданной или испуганной, но чувство, которое я испытала, было больше похоже на облегчение. Словно на моей стороне появился еще один человек.
– Она шикарно изображает незнание, – заметила я, когда мы пошли дальше. – Всю поездку сюда она вела себя со мной так, словно все нормально.
– Это ее работа, – сказала Энджи. – И ты нормальная. «X» просто бессердечный выродок.
– Она захочет, чтобы я кому-то рассказала, да?
– Она не станет давить на тебя, но не могу обещать, что она не задаст несколько вопросов.
– Это одно и то же.
Энджи крепко меня обняла.
– Мама шикарная. И если честно, я хотела ей рассказать. Подумала, может, тебе нужен еще один человек на твой стороне.
Мгновение я просто смотрела на Энджи.
– Что?
– Ничего.
Бонни сидела в ресторанном дворике за столом для четверых с лимонадом и тарелкой картошки фри. Огромный пакет из «Поттери Барн» стоял у ее ног. Она напряженно смотрела в телефон, закусив губу.
– Привет, мам, – сказала Энджи и наклонилась, чтобы поцеловать ее в макушку. Она уставилась на экран телефона Бонни. – Стоило догадаться. Мама подсела на «Слова с друзьями»[30].
– Картошка на всех, – рассеянно сказала Бонни, а потом вздохнула. – Вот, – она передала мне телефон. – Хочешь попробовать? Не знаю, что мне делать с четырьмя А и тремя Е.
– Можешь сделать звук зевка, – сказала Энджи, хватая картошку и опуская ее в кетчуп.
Мозг отказывался работать, когда до меня, наконец, дошло. Теперь три человека знают мой секрет. Казалось, Бонни, Айзек и Энджи играли в «Горячую картошку», перекидывая секрет между собой. Если он упадет, то взорвется, и шрапнель разлетится в тысяче направлений, разрушая все на своем пути.
– Ничего не могу придумать, – сказала я и отдала телефон.
– Глупая игра, – сказала Бонни со смешком и кинула телефон в сумочку. – Так вы нашли что-нибудь хорошее? Голодны?
Энджи посмотрела на меня, а потом тихо произнесла:
– Она знает, что ты знаешь, мам.
На лице Бонни сразу появилось выражение, которое я приняла за Лицо Психолога. Приветствующее, дружелюбное и чрезвычайно спокойное. Такой взгляд давал тебе понять, что она держит все под контролем, даже если ты – нет.
– Я надеялась, что появится шанс поговорить с тобой об этом, Уиллоу, – сказала она. – Хотя, наверное, не в ресторанном дворике торгового центра. – Она глянула на дочку, а потом снова словно надела Лицо Психолога. – Нам не обязательно говорить об этом здесь.
– Я вообще не хочу об этом говорить, – сказала я.
– Справедливо, – ответила Бонни. – Могу я задать один вопрос? Ты с матерью вообще близка, Уиллоу? Хоть чуть-чуть?
– Вы знаете ответ, – заметила я. – Она не совсем тот человек, с которым сближаются. Она вином словно стеной закрывается от всех.
– Понятно.
– Ее беспокоят только приличия. Как мы одеваемся, какой у нас дом, на каких машинах ездим.
«Парни как…»
– Пойду я в правильный колледж или нет…
– У тебя есть планы на колледж?
– Это два вопроса? – спросила я с легкой улыбкой. – Больше нет.
Бонни кивнула.
– У меня еще один вопрос, и обещаю, я закончила.
– Мам, – протяжно сказала Энджи.
– Черный маленький крестик на твоем запястье связан с насилием?
Я взглянула на стол, на чернила под левым большим пальцем.
– Да.
Наступила короткая тишина.
– Ладно, больше не надо вопросов, мам, – сказала Энджи. – Уиллоу возненавидит меня за то, что рассказала тебе.
Бонни улыбнулась, и место терапевта заняла Супермама.
– Энджи сказала, что ты играешь Офелию в постановке ОТХ «Гамлета». Звучит круто. Тебе нравится?
– Ага, – сказала я. – Мне очень нравится.
– Она обожает её, – сказала Энджи. – Пьесу то есть. Я говорю только о пьесе. То есть о чем бы еще я говорила.
Я хлопнула ее по руке.
– Ты когда-нибудь раньше играла?
– Нет, никогда, – ответила я. – Я просто подумала, что это может помочь, понимаете?
– Выразить чувства безопасным способом?
Я кивнула.
– Да, именно так.
Эджи переводила взгляд с меня на маму.
– Лааадно, я пойду возьму пиццу. Уиллоу, хочешь кусочек?
– Пепперони, пожалуйста, и диетическую колу.
– Мам?
– Мне не надо, милая.
Когда Энджи ушла ждать в очереди в пиццерию Sbarro, Бонни потянулась через стол и взяла меня за руку.
– Это действительно не то место, но мне нужно сказать, как мне жаль. Из-за того, что случилось с тобой. Это ужасное преступление. И это не твоя вина.
Я кивнула и сжала ее руку, чтобы сдержать слезы.
– Вы посоветуете мне рассказать об этом?
– Нет, не посоветую, – сказала она. – Я считаю, что преступник должен сидеть в тюрьме, и в идеальном мире ты бы смогла поехать в полицейский участок прямо сейчас, рассказать свою историю, и они допросили бы его так же усердно, как и тебя. Но, согласно моему опыту работы с выжившими после сексуального насилия, иногда рассказ о насилии может быть таким же травмирующим, как и само насилие. Я не пытаюсь отговорить тебя. Я говорю это, потому что верю: ты расскажешь свою историю, когда будешь готова. В свое время и так, как будет лучше прежде всего для тебя. Прямо сейчас только на этом тебе и нужно сосредоточиться. Хорошо? На том, что лучше для тебя.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
