– Поговорим, точно, – сказала Маня, наливая всем еще коньяку. – Давайте за любовь. Любовь как вода. Всегда найдет выход.
– Хорошо сказано! – сказал Макс. – Прямо грузинский тост.
– А вдруг Фрида обидится, и… нашим отношениям конец? – спросил Алекс.
– Даже не думай об этом. Она тебя любит, – уверенно сказала Маня.
– Это ж сразу видно!
Алекс покачал головой:
– Виктор – это ж, фактически, ее муж. Из соседней реальности. И его она тоже любит. Понимаешь? И он вообще скоро будет в статусе Бога. А я – пешка в игре, которую устранить – раз плюнуть. И, возможно, завтра Виктор именно это и сделает вместо того, чтобы выслушивать мои просьбы и жалобы на жизнь.
– Никто и никогда не будет в статусе Бога, кроме самого Бога, – сказала Манечка. – Нет такой силы, которая сможет победить Бога.
– Кроме другого Бога, – возразил Алекс. – Даже на храме на Соборной площади со стороны улицы Преображенской написано «Какой Бог сильнее нашего Бога?».
* * *
Когда Фрида и Виктор приехали на строительную площадку, уже сгустились сумерки. Но работа кипела. В свете ярких прожекторов вертели стрелами башенные краны, ревели мощные экскаваторы, кричали рабочие. Виктор провел Фриду через плотную стену вооруженной охраны к навесу, натянутому поверх двух построенных под прямым углом друг к другу кирпичных стен. Виктор подошел к распечатке проекта, висящей на стене, и придирчиво осмотрел новые метки, нанесенные бригадирами. Потом удовлетворенно кивнул.
– Вот, – сказал он. – Это план строительства, на котором отмечается все сделанное. Почти что в режиме реального времени. Думаю, пара недель, и мы завершим основные строительные работы. Внутренняя отделка может потом продолжаться долго, но комплекс уже будет работать. Сейчас мы движемся с опережением. Так что, может быть, даже дней через десять.
– Значит, именно здесь ты совместишь реальности?
– Именно здесь. Теперь ты мне веришь?
Он подошел к ней и обнял, глядя в глаза своими магическими зрачками. Фрида уклонилась от поцелуя.
– А что в оружейных шкафах?
– Главный ингредиент, без которого ничего бы не получилось, и которого нет в соседних ветках реальности.
– Что же это?
– Трости Бахмана.
– Те самые, которые похищаются по всему миру? – спросила Фрида.
– Да, те самые.
– И ты хранишь их прямо здесь?
– Восемь автоматических охранных систем, оснащенных современным лазерным оружием, плюс вооруженная охрана, через которую мы с тобой прошли. Это самое надежное место в мире.
– Ну что ж. Я верю, что сказанное тобой – не просто слова.
– Это хорошо. Хорошо, что ты даешь нам обоим шанс.
– Отвези меня обратно, – попросила Фрида.
– Ты не хочешь заехать ко мне? – спросил Виктор.
– Не сегодня, – Фрида мягко улыбнулась.
– Через пару недель я появлюсь с цветами, во фраке, и сделаю тебе предложение, от которого ты не откажешься. И я буду человеком, Фрида. Человеком во всех отношениях. Тем самым, которого ты потеряла, и который потерял тебя.
– Через пару недель, – повторила Фрида.
Они прошли через два ряда вооруженных охранников, сели в машину и уехали. Всю дорогу Виктор молчал, очевидно, что-то обдумывая. Фрида не мешала ему разговорами. Она увидела в своем телефоне дюжину звонков от Алекса, но почувствовала, что все еще сердится на него, и решила не перезванивать сегодня. Виктор привез Фриду к ее автомобилю, оставшемуся у ресторана на улице Бунина.
– Может быть, пригласишь меня в гости? – спросил он.
– Не стоит, Виктор. Ты же сам говоришь, что зря поторопился.
– Верно. Зря. Впрочем, пока мы ехали, я подумал, что могу ускорить события. И начать соединение реальностей уже завтра.
– Завтра? – с плохо скрываемым испугом спросила Фрида.
– Да. Это такая очевидная мысль, что я сам удивляюсь, как она не пришла мне в голову раньше.
– Ив чем же мысль?
– Я могу не ждать, когда построят центральный купол. И собрать уже готовую конструкцию для крепления тростей Бахмана прямо под открытым небом. Я немедленно отдам команду начать монтаж.
– Но зачем ты ускоряешь события?
– Я боюсь, что ты не дождешься меня, Фрида. Мне кажется, сейчас ты еще можешь выбрать меня и забыть своего Алекса. Но кто знает, что будет завтра или через две недели?! А я хочу быть с тобой. Я хочу вернуть то, что у нас было когда-то. И ради тебя я готов на все.
– Как было бы хорошо, – сказала Фрида, – если бы вернуть прошлое было возможно! Но ты ведь не можешь перенести нас во времени?
– Нет. К сожалению, не могу. Пока не могу.
– До свидания, Виктор. Я очень благодарна тебе за сегодняшний вечер.
Он вышел из машины, открыл для нее дверцу. Потом обнял ее и вдохнул запах ее волос.
– Завтра я стану тем человеком, которым я был тогда, в нашей совместной жизни, – сказал он.
– Ты рвешь мое сердце, – сказала Фрида.
– Мое сердце тоже разорвано в клочья, – сказал Виктор.
Фрида села в свой автомобиль и включила зажигание. Снова позвонил Алекс, но она почувствовала, что не может сейчас говорить с ним. Просто не может.
* * *
– Я вам еще не рассказал, что сегодня перестал быть христианином, – сказал Алекс.
– Все-таки решил в иудаизм? – спросил Макс.
– Нет. Просто сегодня в церкви чуть не подрался с православным священником.
– Как так вышло? – спросила Манечка.
– Увидел объявление о том, что атеистов, иноверцев, экстрасенсов, самоубийц не отпевают, молитвы за них не возносят, и планка упала. Обвинил священника в ереси.
– Погорячился, – сказал Макс. – Учитывая последние события, скоро богословие перестанет быть абстрактной теорией.
– Таким образом, с Богом я в ссоре, а с Виктором в соперничестве, – Алекс выпил еще рюмочку коньяку.
– Я уверена, что если Создатель еще жив-здоров, он заметит беспорядок, внесенный Виктором, и вмешается, – сказала Манечка.
– Я тоже втайне надеялся поговорить с Создателем после моей трагедии, – сказал Макс. – У меня было к Нему очень много вопросов и одна просьба: вмешаться и изменить ход событий.
– Какие же вопросы ты хотел задать Ему? – Манечка положила свою ладонь поверх руки Макса.
Макс взглянул на нее и сказал:
– Зачем существует смерть, которая отнимает у нас близких? Зачем мир создан таким, что мы страдаем в нем вместо того, чтобы радоваться и наслаждаться каждым мигом жизни? Зачем мы стареем и становимся немощными? Думаю, эти вопросы возникают у каждого, кто терял близких людей.
