Теперь бросим руки за спину и молча пройдемся. Остановимся у шторы, и ме-е-едленно, снизу вверх, окинем Аниру Най взглядом. По-прежнему выглядит неплохо. Камзол цвета подсохшей крови скрывает гибкое тело с соразмерными бедрами. Короткие светлые волосы, хищная, волевая красота умной и безжалостной женщины. Тонкий шрам на правой щеке.
— Напомни мне, Анира, что такое — припека?
Она вздрогнула, глаза расширились. Испуганно отшатнулась.
— Ты дурень, крейн? Это же начинка для блинчиков! Их запекают… с разными начинками!
— Ах да… Я не знал, какая грусть. Теперь знаю.
Удалось ее дезориентировать. Теперь главное не переиграть. Анира — психопат, а с такими людьми ухо надо держать востро. Обычные люди при слове «психопат» представляют безумца, но это в корне неверно. Психопат — это всего-навсего человек, лишенный эмпатии, то есть сочувствия в самом широком смысле этого слова. А без эмпатии ты легко пойдешь по трупам… пойдешь по склону Фудзиямы до самого пика успеха. И легко будешь убивать — сам или чужими руками, лишь бы достичь этого пика.
— Все кончено для Морской Гильдии. Но есть шанс…
Она выбранилась по-портовому, грязно. Глаза затуманились, пальцы с золотыми ногтями ухватили рукоять короткого меча у бедра.
— Так зачем ты явился? Просишься на погост, пес сутулый? Дело подломить мое хочешь, ум отъел? — Она встряхнулась, словно отгоняя морок. Проговорила, не используя арго: — Ты понимаешь, куда влез, крейн? Понимаешь, с кем связался?
Всегда, когда прижимают каких-то беспредельщиков, звучит одна и та же песня — и тут, и на Земле звучит — ты не понимаешь, с кем связался и что тебе за это будет. Да нет, понимаю. Влез в дерьмо. И сейчас очищу от него сапоги.
Я сказал, все так же степенно прохаживаясь, однако не упуская Аниру из вида:
— Влияние Гильдии на рынки крупных городов и контрабанду в этих же городах огромно, если не абсолютно. Из-за этого создался в Санкструме торговый дисбаланс. Вы — такая же гнилая, червивая монополия, как и надкусанное яблоко, — насчет яблока она не поняла, и я не стал уточнять земные реалии. — Пришла пора вам подвинуться.
Ее глаза были как два уголька, только что добытые из горящей печи:
— Ты захватил порт, слепив байку о черном море… Хитро, очень хитро! Но оба мы знаем: никакого мора нет, и твоя байка… всего лишь байка! Хитрая, подлая, гнусная!
Кто бы говорил о подлости…
Я ухмыльнулся, развел руками.
— Это так.
— Я убью тебя!
— Свежо! Внезапно! Неожиданно! А что потом? Вы в осаде.
Она извлекла клинок до середины.
— Ты! Ты пришел сюда сам! Сам! И я могу… ты не понимаешь, с кем связался! У меня в Нораторе — больше тысячи солдат! За стенами порта — восемьсот солдат и еще тысячу я соберу за три дня! Я убью тебя, а мои люди снаружи вынесут ворота и убьют всех, кто будет им мешать!
— В таком случае весь город против тебя ополчится. Я об этом позаботился. Свежий номер моей газеты выйдет уже сегодня… Он уже готов и ждет своего часа. Если я не выйду отсюда — газету раздадут народу. В новом распространении черного мора будешь обвинена ты и твоя Гильдия. Думаю, все имущество Гильдии разграбят, вас — уничтожат. Ты ведь знаешь, что в Нораторе Гильдию ненавидят. А городское ополчение — вещь страшная… И даже две тысячи солдат его не сдержат. Твоих близких — если они у тебя есть — найдут и предадут смерти. Ты станешь изгнанницей, беглянкой, вернешься в Санкструм — будешь парией. Плохо, когда тебя смертельно ненавидит целый город, а?
Она думала. Ровный безупречный лоб исчеркали морщинки.
— Я возьму тебя в заложники! Запытаю. Ты скажешь, где газетный склад! Прикажу уничтожить газету!
— Ерунда. Чумной труп видели все. В том числе — твои солдаты. Ты, конечно, прикажешь им молчать, но это не поможет, и ты это знаешь. А мои люди позаботятся, чтобы слухи о твоей вине разнеслись по всему Норатору и без газеты.
Тонкие нервные пальцы с золотыми ногтями теребили рукоять меча. Меча вполне рабочего, не парадной цацки. Выхватить, пырнуть — дело двух мгновений.
Мой затылок вспотел, гулко стучало сердце. Я снова извлек монетку, подбросил: орел. О, как бы я удивился, выпади монета решкой.
Шрам на правой щеке Аниры — будто кот полоснул когда-то когтем — стал алым, мне показалось — вот-вот набухнет мельчайшими капельками крови.
— И все-таки… я могу тебя убить!
— Безусловно.
— И ты не сможешь… Ничем не сможешь…
— Я — нет, но Морская Гильдия… это твой ребенок… Она будет уничтожена.
— Ты сказал — есть шанс. Что ты намерен делать… И чего ты хочешь?
Отрицание. Торг. Принятие. Классика человеческого поведения, черт подери! Прошлый мир, в котором она была огромной величиной, разлетелся на мелкие куски. Можно сказать, Аниру Най оглушили.
Теперь главное не передавить. Ее может переклинить, она упрется, и тогда дело закончится большой кровью. И моей смертью. Я облокотился о кованую спинку кресла.
— Гильдия останется. Вы будете торговать, как и прежде… На общих основаниях.
Тонкие брови сложились домиком:
— Ты не хочешь моей смерти? Но заинтересован в моем падении?
— Ты всегда сможешь подняться. Слишком много дворян уничтожено. Страна обескровлена и я не хочу новых смертей. — Я мог бы добавить, что она дрянь, но умелый и жестокий управленец. Стране нужны и такие люди, особенно в период восстановления после войны, и особенно во время войны, и желательно, чтобы эти люди были на моей стороне. — Я даю слово будущего монарха: я не стану препятствовать твоей законной деятельности. Ты и Морская Гильдия будут работать… в общем ряду, на общих основаниях. Мир уже не будет прежним и таких легких денег уже не будет. Но ты сможешь жить, торговать, плести интриги… и даже отомстить мне при горячем желании.
Что-то изменилось в ее лице, взгляде, что-то сдвинулось после моих слов.
— Ты совсем другой, крейн… не такой, как в прошлый раз.
Это она имела в виду нашу беседу в шатре Таренкса Аджи.
— Тогда я был растерян и наивен. Теперь набрался опыта.
Ее голос дрогнул:
— Кто ты и зачем… Я могу дать тебе деньги! Много денег!
Торг. Скучный торг.
— Деньги не моя цель. Есть цель более достойная.
— Какая же?
— Спасти страну.
Она запрокинула голову и истерически рассмеялась.
— Крейн… ты… безумец! Я знаю, что Варвест грядет! Все думают, ты хочешь бежать… — Ее глаза безумно сверкнули. — Все думают, что ты хочешь бежать!!! Но ты не хочешь! Ты…
Я кивнул. Она быстро выхватила со стеллажа бутылку, поставила на железный стол два серебряных кубка, наполнила дрожащими руками до краев розовым, дурманно пахнущим вином и быстрыми глотками опорожнила свой кубок. Я взял другой кубок, немного отпил. Вино было терпким, очень вкусным. Сладким.
