Как-то, спускаясь к себе в каюту после одной такой«прогулки», как она называла свои многочасовые стояния на носу или у борта,Сара наткнулась на Марту Джордан, которая выходила из своей каюты вместе сХанной. Насколько Саре было известно, их каюта была не больше, чем у нее, и оначасто задавалась вопросом, как они ухитряются там размещаться.
— Добрый день, мисс, — произнесла Марта Джордан, смущенноопуская взгляд. Не она одна недоумевала, почему эта красивая молодая ледипутешествует одна, без компаньонки, и Сара поняла, что должна непременно что-топридумать в свое оправдание. Как ни суди, Маргарет подвела ее, и Сара не знала,как ей быть. Пока она оставалась на корабле, обходить скользкую тему несоставляло труда, но как ей быть, когда она окажется в Бостоне?
— Здравствуйте, миссис Джордан, здравствуй,Ханна, — промолвила Сара, улыбаясь девочке. У нее было совсем простое, ноочень милое личико, и она была очень похожа на мать. — Как ты себячувствуешь, малышка?
Несмотря на то, что в трюме было довольно темно, оназаметила, что и мать, и дочь выглядят очень бледными и изможденными.
— Не очень хорошо, — пискнула девочка и погляделана мать. Та невольно подняла голову и, поглядев на Сару, приседав неуверенномреверансе, словно сомневаясь, стоит ли раскланиваться с этой подозрительнойособой. Впрочем, не исключено было, что от слабости у нее просто подгибалисьноги.
— Если хотите, — предложила Сара, обращаясь кМарте, — девочка могла бы ночевать у меня. В этих крошечных каютах иодному-то человеку трудно развернуться, а вас все-таки трое. К несчастью, уменя никогда не было своих детей, но мой покойный муж очень хотел, чтобы у насбыла дочка. Или сын.
Сара не упомянула о своих шести неудачных родах, когда онапроизводила на свет мертвых или нежизнеспособных младенцев, однако в этом небыло необходимости. Выпущенная ею стрела угодила точно в цель.
— Так вы, значит, вдова? — спросила Марта Джорданс явным облегчением. Она знала, что даже в этом случае их попутчице неследовало путешествовать одной, без родственницы или компаньонки, однако вданном случае нарушение приличий было если не простительно, то по крайней мереобъяснимо.
— Увы. — Сара потупилась. Она очень хотела, чтобыдело так и обстояло в действительности, и боялась, что Марта сможет прочестьчто-нибудь в ее взгляде. — Мой муж… Он скончался совсем недавно. Со мнойдолжна была поехать племянница, — добавила она, предполагая, что Мартамогла видеть, как она прощалась с Маргарет, — но бедняжка боится морскихпутешествий. Я уверена, что, не оставь я ее дома, она проплакала бы до самогоБостона. Вот почему я так и не решилась взять ее с собой, хотя и обещалародным, что она будет сопровождать меня в путешествии. По отношению к Марго этобыло бы чересчур жестоко, хотя я понимаю, что дама моих лет не должнапутешествовать одна.
Говоря это, Сара сделала скорбное лицо, и доверчивая миссисДжордан тотчас прониклась к ней сочувствием.
— Бедная миссис Фергюссон! — воскликнулаона. — Как это ужасно! Я… я очень сочувствую вашему горю. Потерять мужа —это такая трагедия! — «…И не иметь детей — тоже», — добавила онамысленно. Марта не знала точно, сколько лет Саре, однако по лицу ее она довольноточно определила, что молодой вдове, должно быть, не больше двадцати пяти.
— Если мы с мужем можем чем-то помочь, вы толькоскажите, — добавила она со всей возможной сердечностью. — Еслихотите, можете погостить у нас в Огайо — мы будем очень рады.
Сара от души поблагодарила добрую женщину, хотя ни в какоеОгайо она не собиралась. Ей нужно было попасть в Бостон.
— Вы очень добры, — сказала она и, кивнув девочке,прошла дальше в свою каюту. Сара была очень довольна тем, какой она нашлавыход. Так получилось, что с самого начала путешествия она выходила на палубутолько в черной шляпе с полями, стянутыми завязанной под подбородком лентой, ив темном шерстяном плаще, так что теперь у других пассажиров не должно быловозникнуть никаких сомнений в том, что она носит траур по мужу. Кроме того,положение вдовы должно было оградить Сару от ухаживаний со стороны ееспутников. Впрочем, они были так измучены морской болезнью, что им было простоне до нее.
Но, поглядев на себя в крошечное зеркальце, Сара подумала отом, что, несмотря на свой траурный наряд, она мало похожа на убитую горемвдову. Голубые глаза ее сияли и лучились счастьем, и чем дальше уходиланглийский берег, тем очевиднее становилась ее радость.
Прошел еще день, и Британские острова окончательно растаялина горизонте. Погода была сносной, ветер был попутным, и все, казалось, шлохорошо. Еда тоже была вкусной и, главное, свежей — Сара была наслышана, чтоморяки питаются в основном солониной, и очень удивилась, когда у нее на тарелкепоявилась свежая свиная отбивная. Она поняла, в чем дело, только когда Мартаобъяснила, что на корабле есть несколько живых свиней и овец, которых капитанпредусмотрительно захватил с собой из порта, а также большой запас свежиховощей нынешнего урожая.
Единственное, что несколько тревожило Сару, это поведениекоманды. Каждую ночь она слышала доносящиеся из матросского кубрика шум икрики, и Сет Джордан сказал ей, что матросы каждую ночь пьют ром. Он былосновательно напуган этим обстоятельством и даже настоял на том, чтобы Сара иМарта не покидали своих кают после ужина.
Прошло еще несколько дней, и торговцы, слегка оправившись отморской болезни, стали появляться на палубе. Как правило, они стояли возлеборта, не рискуя отходить слишком далеко на случай рецидива болезни, однако,если судить по тому, как оживленно они переговаривались, все они уже вполнеосвоились с постоянным покачиванием палубы под ногами. Время от времени к нимподходил и капитан Маккормик, старавшийся подбодрить своих пассажиров, и тогдаСара слышала обрывки шуток и взрывы веселого смеха.
Несмотря на некоторую внешнюю грубоватость, капитан оказалсяочень внимателен и предупредителен к пассажирам. Как-то он заглянул и к Саре,чтобы поболтать с ней о том, о сем, и она узнала, что Маккормик родом из Уэльсаи что на острове Уайт у него осталась семья: жена и десятеро детей. Он редковидел их — по его собственному признанию, капитан не был дома уже два года.
Их разговор носил непринужденный и откровенный характер,однако капитан все же умолчал о том, что по временам — особенно когда Саравыходила на палубу — ему бывало трудно сосредоточиться на управлении судном.Хрупкая красота этой молодой женщины совершенно очаровала старого морскоговолка, и он все чаще и чаще ловил себя на том, что любуется ее живым,одухотворенным лицом, которое становилось то мечтательно-счастливым, когда онасмотрела куда-то вдаль, то углубленным и сосредоточенным, когда она склоняласьнад своим дневником.
На своем веку капитан Маккормик повидал немало женщин, ноСара была совсем особенной. Ее красота способна была воспламенить любогомужчину с первого взгляда, и несчастный уже не мог забыть ни ее голубых глаз,ни ее тонких черт, ни изящной, грациозной поступи. Каким-то образом в нейуживались внутренняя сила и покорность, что делало ее вдвойне привлекательной.Самое главное, однако, заключалось в том, что сама Сара совершенно не отдаваласебе отчета в том, какое впечатление она производит на мужчин.
