Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
— Кое-какие сложности. Приедут только через час. Э-э-эх, позорят мои седины… Ну, что ж теперь, бывает и на старуху проруха. Вы же меня извините за такую стыдную накладку?
Теперь засмеялась Александра. Этот непонятный и наверняка опасный человек ей очень нравился.
Целый час, ожидая нотариуса и сопровождавших его лиц, они пили чай и разговаривали. Казалось, что говорил больше Андрей Андреевич, но как-то так получилось, что Александра рассказала ему и о Хозяине, и о Хозяйке, и о кокаине в бумажной салфетке, и о стариках, которые смирились с гибелью дочери… И о предложении Хозяина рассказала. И о его методах убеждения.
— Вы подумайте, страсти какие, — насмешливо заметил Андрей Андреевич. — Это в наше-то циничное время… Что ж вы за него замуж не желаете? Он не то, что квартиру, он бы вам весь этот дом купил. И соседний магазин в придачу. И еще чего-нибудь по мелочи. Камешки, машины, яхты, антиквариат… Вы чем интересуетесь?
— Ничем.
— А, тогда понятно. Тогда ему крупно не повезло, бедняге.
— Ему не повезло? — Александра даже обиделась. — Это он бедняга? Может быть, это не он меня травит, а я его? Может быть, это я ему жить спокойно не даю?
— Конечно, — невозмутимо ответил Андрей Андреевич. — И вы сами это понимаете. Или не понимаете? Правда не понимаете? Герман Львович меня предупреждал… Но чтобы до такой степени! М-да…
Александра хотела спросить, о чем предупреждал Герман Львович, но спросила другое:
— Андрей Андреевич, а почему вы выполняете мои просьбы бесплатно? Нет, я знаю, Герман Львович говорил, что это подарок… Это он платит? Или вы ему чем-то обязаны? Извините, что спрашиваю. Наверное, об этом нельзя говорить, да?
— Почему нельзя? — благодушно удивился Андрей Андреевич. — Какие пустяки. Герман Львович не платит. Дождешься от него… Это я… как бы это сказать… барщину отрабатываю. Долг отдаю. Ну, в общем, обязан я ему, да, кое-чем обязан.
— Чем? — не выдержала Александра.
Андрей Андреевич внимательно глянул на нее. Помолчал. С улыбкой сказал:
— Да сущей ерундой… Жизнью. Говорить не о чем.
Александра думала, что говорить как раз есть о чем, но тут коротко булькнул домофон. Андрей Андреевич спокойно пошел к двери, крикнул веселым мальчишеским голосом:
— Ну, сколько ждать можно? За смертью посылать!..
— Игорь, открывай, мы с пивом! — ответил домофон густым басом.
Андрей Андреевич нажал кнопку замка. Грета вылезла из-под кресла в кухне, неторопливо вышла в прихожую, встала рядом с Андреем Андреевичем. Через две минуты в дверь позвонили. Вошли трое — маленький румяный толстяк и два совершенно одинаковых амбала. Грета внимательно обнюхала каждого. Вернулась в кухню, влезла под кресло…
— Давайте-ка быстренько, — виновато бормотнул толстяк, шлепая на кухонный стол кожаный портфель, небрежно отодвигая в сторону чайные чашки и с грохотом подтягивая к столу табурет. — Времени — по нулям. День сегодня урожайный…
Через час они ушли. Александра осталась одна в уже чужой квартире, с коробкой из-под принтера, набитой деньгами, и с ключами от квартиры где-то на Алексеевской, снятой от имени Валентины на три месяца. Свою квартиру… то есть эту, уже чужую, квартиру надо было освободить через неделю. Это им надо через неделю, а ей — завтра.
За пару часов она уложила в два старых чемодана все, что следовало взять с собой, — конверт с фотографиями, кое-какие мелочи, оставшиеся от мамы, кое-какую посуду, кое-какую одежду и обувь, полотенца, постельное белье, старую записную книжку, оба карнавальных костюма… Что еще? Мобильники. Что еще? Документы. Что еще? Коробка с деньгами. Тяжелая, зараза. Что еще?..
Ничего. Ничего из того, что остается в этой квартире, ей не нужно. По большому счету — и никогда нужным не было. И сама квартира — по большому счету — не была нужна. Ни у одной из Александр Комисаровых никогда не было своего жилья. А у нее разве было?.. По большому счету?..
Алёна оказалась дома и на зов примчалась мгновенно — с Федькой сидела свекровь, а обед был приготовлен на два дня вперед. На роту солдат.
— Ты чего, серьезно? — Алена ходила по квартире, трогала все руками и таращила глаза. — А почему мне? Это ж все продать можно, и даже за нормальные деньги… Саш, и пианино тоже мне? Ух ты!.. Нет, я прям с ума сойду… Мы же второй месяц думаем, как мебель покупать — в кредит всю, или так, по штучке… Саш, и кухню мне? Всю? Ой, не могу… И холодильник? Саш, я не понимаю! Почему именно мне?
— А кому? Раисе Алексеевне?
— Саш… Ты извини… У тебя что, совсем никого нет?
Александра всю жизнь думала, что у нее кто-то есть. А у нее были только чужие дети. Ненадолго. У всех Александр Комисаровых были чужие дети. Но у мамы хоть она была. А у бабушки — мама…
— Никого у меня нет, — спокойно сказала она. — Совсем никого. И это хорошо. А то тебе ничего не досталось бы, верно?
Алёна успокоилась, взяла запасные ключи и помчалась домой объявлять своим о случившемся чуде и под этим предлогом печь праздничный пирог.
Александра позвонила вечно голодному таксисту Юлиану Афанасьевичу — о чем родители думали? — и объяснила ему, куда подъезжать. И побыстрее. И везти на Алексеевскую. В ее новую квартиру. В чужую… наплевать.
Юлиан Афанасьевич помог донести старые чемоданы и коробку из-под принтера до ее чужой квартиры, с благодарностью принял деньги и предложение повозить Александру еще и завтра — и убежал. Она осталась одна. Без всех… Без всего.
Она осталась в безопасности. Безопасность — вот что такое свобода. Что, Хозяин, всемогущий, да? Будь хозяином кого-нибудь другого.
Настю жалко. Нет, не Настю — себя. У Насти теперь есть нормальные дедушка и бабушка. Они ее будут любить. И она их любить будет. Да и отец ее любит, чего уж там… И даже навеки испуганная львица Нина Максимовна ее любит. Настя вырастет в любви, значит — счастливой. А все эти языки, искусства и манеры — кому они нужны? Всему, что Насте будет нужно, она и так научится. В Швейцарии. Или в Англии.
Александра хотела немножко поплакать, но горячей воды и здесь не было. А плакать под холодным душем еще никому не удавалось. Уже засыпая, подумала: как же это она засыпает, не наплакавшись вволю? Действительно, совсем новая жизнь началась…
Глава 8
Добираться до этой реставрированной усадьбы пришлось на перекладных. Почти так, как, наверное, добирались сюда ее предки. Если это действительно ее предки. Что она о них знает? Только то, что рассказала ей когда-то мама. А маме когда-то рассказала бабушка. А бабушке когда-то рассказала прабабушка. Фамильная легенда, больше ничего. Нет, еще фамильное кольцо. А фамилия — чужая. На внутренней стороне кольца, по ободку, — гравировка тонкой вязью с завитушками: «Шурочке от Александра. 1917 год». И никаких фамилий. Можно сделать вывод, что прадеда действительно звали Александром. И что у бабушки — настоящее отчество. А можно не делать никаких выводов. В конце концов, все они Александровны.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
