Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Ленинградские звёзды – мелкие серебристые иглы в холодном бархате грязно-чёрного неба. А эти выглядели иначе, они сияли удивительной россыпью в глубокой, объёмной пустоте.
Как в Крыму.
Введенский вдруг понял, что над Ленинградом почему-то оказалось крымское небо.
Он открыл окно, встал на подоконник, высунулся наружу, раскинул руки и взлетел.
* * *
– Как же мне всё-таки нравится это море. Товарищ Введенский, вы же впервые на Чёрном море, если я не ошибаюсь?
Стояло тёплое утро, и Крамер сидел в плетёном кресле на террасе. Введенский только что проснулся и спустился со второго этажа в помятой исподней рубахе.
Как ни странно, после вчерашнего совсем не болела голова, и он чувствовал себя свежо и легко. Наверное, благотворный морской воздух.
– Да, впервые. – Введенский вышел на террасу и сощурился от солнечного света. – Который час?
– Девять, – сказал Крамер. – Я предполагал, что вы проснётесь к этому времени, и сварил кофе по-турецки. Он ещё горячий, можете налить из кофейника.
Введенский сел напротив Крамера, налил кофе в чашку и сделал глоток. Жизнь стала лучше.
Последний раз он пил кофе две недели назад в Симферополе.
– Спасибо, – сказал он Крамеру. – Я впервые за всё это время по-человечески выспался. Без всего этого…
Крамер кивнул, не глядя на него.
– Хотите яичницу?
– Я не голоден. Мне надо бежать в отделение и узнать, как там продвигается дело.
– Опять будете питаться в этой отвратительной столовой?
Введенский пожал плечами и не ответил.
– Идите, идите работать. Это для вас важно, – сказал Крамер. – Хотите столкнуться с чудовищем и победить его – идите.
– Вы говорите так, будто знаете, что это за чудовище.
Крамер хмыкнул.
– Я не знаю. Я догадываюсь.
– И?
Крамер сделал глоток кофе и впервые с начала разговора посмотрел на Введенского.
– Он – это не он. Он не знает, ради чего всё это делает. Вы верите в одержимость?
– Поповские бредни, – резко ответил Введенский.
– Согласен. Я немного не о том, что вкладывает в это понятие церковь. Он болен, безусловно и определённо болен, но болезнь заставила его полностью потерять свою личность. Возможно, он даже не совсем понимает, кто он такой.
– Если он болен настолько, что потерял свою личность, то почему он так умно заметает следы?
– Мало вы знаете о человеческой психике, – снисходительно ответил Крамер. – Но, опять же, это моё предположение. Самое разумное. А чем он одержим? Чёрт знает.
Он посмотрел в сторону моря.
– Может, он этим морем одержим, – продолжил Крамер. – Или звёздами над ним. Или этими скалами. Или этим ветром, который шелестит в листве. Или этой птицей, которая сидит на ветке. В одном африканском заклинании говорится о том, что всё в нашем мире может оказаться не тем, что мы видим. Что всё это обман.
Ветер вдруг стал сильнее и даже немного холоднее. Введенский поёжился.
– Когда он писал, что он – море, он не хотел ввести вас в замешательство. Он верит, что он море. Даже не так: он знает, что он море!
– Не совсем понимаю, – нахмурился Введенский.
– Помните таблицу Менделеева? Мы состоим из тех же элементарных частиц, из которых состоит всё на свете. Мы одной крови с этим морем, с этими звёздами над ним, с планетами, туманностями и галактиками. Мы состоим из того же, из чего состоит звёздная пыль. Вот эта рука, – он поднял руку и ущипнул себя за кисть, – состоит из того же, из чего сделано Солнце, Луна, Марс, другие звёзды и планеты. Мы сделаны из мяса, а мясо сделано из звёзд.
Введенский молчал.
– В заклинании есть такие слова, – продолжил Крамер. – Когда ты отворачиваешься, за твоей спиной всё меняет свой облик. Ночное небо становится белым, а звёзды в нём – чёрными. Капли дождя поднимаются вверх. Облака превращаются в серые скалы. Сгоревшее дерево вновь зеленеет листвой. Рыбы в воде говорят человечьими голосами.
От резкого порыва ветра зашелестели ветки.
Введенский молчал. Крамер криво усмехнулся.
– Это заклинание племени мгаи-мвенге. Оно длинное, и я не хочу приводить его целиком. Идите работать, вас уже наверняка заждался Охримчук.
Верно, подумал Введенский.
Ветер стих.
* * *
Введенский поднимался в центр по узкой, мощёной брусчаткой, улице. Город просыпался. Шумные грузовики вдалеке с фырканьем и скрежетом мчались в сторону виноградарского совхоза, открывались лавки, где старые татары торговали фруктами и овощами, шумные дети играли в догонялки вдоль заборов. Всюду пахло морем, можжевельником и забродившим виноградом.
По-прежнему стояла жара, но погода заметно менялась: ветер уже казался прохладным и неуютным, он больше не приносил спасительную прохладу, а неприятно обдувал кожу до мелких мурашек. Небо из сплошного синего превратилось в голубое с рваными пятнами облаков.
Скоро кончится бархатный сезон, подумал Введенский. Надо успеть искупаться. Говорят, со дня на день начнёт штормить, и тогда уже в море лучше не заходить.
Он шёл и думал, что впервые в жизни столкнулся с чем-то, что больше и выше его. Слова Крамера не выходили из головы. Он смотрел на свои руки и улыбался, представляя, что они сделаны из звёздной пыли.
Почему море?
Море даёт жизнь и отбирает жизнь. Море дарит свежесть в мягкий бриз и убивает в шторм. Море прекрасно на поверхности, где оно сияет лазурными оттенками и пенится волнами, и ужасно в чёрных глубинах, куда не проникает солнечный свет.
И море тоже сделано из звёздной пыли.
Это не помогало понять убийцу. Но Введенский впервые задумался, что поиск мотива – лишняя трата времени. Мотива нет. Логики тоже нет. Есть одержимость. Чем? Неужели тем самым морем? Или звёздной пылью? Или сказкой о сердце бога, вычитанной в статьях Крамера о племени мгаи-мвенге?
Будут тебе заклинания, сволочь, и будет тебе сердце бога, думал он, проходя вдоль сквера возле отделения милиции.
Когда Введенский вошёл в кабинет, Охримчук одной рукой перебирал бумаги, а другой держал трубку телефона.
– Да, – поспешно говорил он, глядя на вошедшего Введенского и жестом призывая его садиться. – Да, товарищ капитан, сделаем в лучшем виде. Принято. Супруге привет.
И повесил трубку.
– Как дела у вас, Николай Степаныч?
– Хорошо, – сказал Введенский, усаживаясь на стул. – Впервые за долгое время выспался и чувствую себя человеком.
– У Крамера?
Введенский кивнул.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
