Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Я смотрю на его мрачное лицо и чувствую, как меня охватывает ужас.
– В каком смысле налажал?
– Я пообещал ребятам повысить ставки, когда звал их к себе. А в моей смете оказалась ошибка. Элементарнейшая ошибка, прямо у меня под носом. Я должен заплатить им по той таксе, которую пообещал, да плюс еще их мотель – так что все это пойдет из моей маржи. В общем, выходит, что сам я работаю практически бесплатно. – Он удрученно вздыхает.
Тут на передний план вырывается гиперопекающая часть меня. Злость и боль предательства теперь серебряный и бронзовый медалисты.
– Я…
– Не надо говорить, что ты все исправишь. Я накосячил, мне и исправлять. Если об этом узнает Джейми, мне конец. Он всю жизнь будет мне это припоминать.
– Какая тебе вообще разница, что о тебе думает мой брат?
– Твой брат-близнец. – У Тома дергается щека.
Мы так близко, что я смотрю на его губы. Бросаю быстрый взгляд. Очередной порыв ветра пронизывает меня сквозь одежду, и Том крепче обнимает меня.
– Почему ты так на нас вкалываешь?
– Потому что не хочу оставаться на улице. Больше никогда в жизни. – Его взгляд полон искренности. – Я сделаю все, чтобы быть достойным того доверия, которое мне оказали. Если ты помнишь, однажды я уже оказался недостаточно хорош.
– Ты всегда был ровно таким, как надо. Я сравнивала с тобой всех мужчин, которых встречала. До тебя не дотягивал ни один. И это уже давно меня пугает, потому что как быть, когда ты не можешь заполучить мужчину своей мечты?
Том ничего не говорит, но внутри у него бушует пожар, я чувствую это.
– Ты – идеальный, Том Валеска. Идеальный для меня. Ты хочешь быть со мной, несмотря на то что я этого не достойна?
Вспыхивает молния.
– Я хотел быть с тобой всю свою жизнь.
– Тогда возьми меня. Выбери меня.
Он делает последнюю попытку отпугнуть меня:
– Я все провалил. Я не такой, каким ты меня считаешь.
– Плевать!
Его незабываемые глаза – последнее, что я вижу перед тем, как он приподнимает меня на цыпочки и накрывает мои губы своими. В вышине над нами грохочет гром, а потом во всем мире наступает оглушительная тишина.
В параллельной вселенной мы с ним всегда стояли тут, на пороге, с того самого злополучного вечера, когда я, восемнадцатилетняя идиотка, ответила ему: «Я знаю». Там, в этом другом измерении, он проглотил свою гордость и решил в самый последний раз проявить терпение. Он постучался в дверь дома судьбы, накрыл мои губы своими, и все это время мы не отрывались друг от друга.
В той альтернативной реальности мы продолжали существовать, подсвечиваемые грозами и погожими летними днями. Праздничные фейерверки озаряли наши лица. Мимо неслись года, свет дня уступал место ночной тьме, а тьма – свету. Мои волосы отросли до самой земли. Нас по щиколотку засыпало осенними листьями, и сезоны сменяли друг друга по кругу с бешеной скоростью, как в калейдоскопе.
Мы никогда не знали больше ничьего прикосновения и никогда не вынуждены были расстаться. Там всегда существовало мое настоящее сердце, там оно билось ровно и безупречно, и ему ничего не грозило, потому что оно было с ним.
И вот теперь нас сквозь тонкую пленку неудержимо затягивает в это измерение, и мы оказываемся в этих постаревших телах. Все остальные поцелуи в моей жизни были неправильными. Я всегда это знала.
Вот почему с другими мужчинами я никогда не остаюсь на ночь, никогда не сплю и никогда не люблю.
Он отрывается от моих губ и с изумлением спрашивает:
– Так вот как ты целуешься?
Прежде чем я успеваю что-то ответить, он раздвигает коленом мои бедра и, пристроив меня чуть повыше, вновь приникает к моим губам с хриплым стоном. Я понимаю, что обнаружила нечто неизмеримо более восхитительное, чем сахар, и это вызывает у меня мгновенное привыкание. Хуже, я подсела, как наркоманка. Всю свою жизнь я вынуждена была довольствоваться его мимолетными взглядами, и теперь, узнав, каковы на вкус его губы, немедленно понимаю, что намерена делать, чтобы он никуда больше от меня не делся. Я бы на его месте уже начинала бояться.
От первого прикосновения его языка колени у меня становятся ватными, но, к счастью, он крепко меня держит. У меня вырывается прерывистый вздох. Он вдыхает его, чуть изменяет угол наклона головы и выдыхает обратно мне в легкие. Воздух лучше из его легких. Жизнь лучше с его поцелуями.
Он – мой, и мне необходимо как можно скорее до него это донести.
Теперь его язык вторгается в мой рот, и это не расчетливый ход, призванный соблазнить. Меня пробуют на вкус. Его зубы закусывают мою губу, щетина царапает мой подбородок. Потом он на мгновение замирает, и я чувствую, как по всему его телу волнами пробегает дрожь наслаждения. Моя кожа впитывает ее, как пустыня влагу. Меня попробовали на вкус, и я оказалась ровно такой, как надо.
Похоже, хороший мальчик еще пытается трепыхаться в помраченной части его разума, которая отвечает за логику – этот поцелуй слишком влажный, слишком жадный, слишком животный для первого раза, проверь, не отвратил ли ты ее, – и он пытается оторваться от моих губ, слегка сжав мою талию.
– Даже не думай! – рычу я. – Не смей меня жалеть!
Он мгновенно подчиняется и с видимым облегчением возвращается к моим губам. Потом бесстыдно прижимается ко мне бедрами, и я ахаю от силы его желания. Что я там говорила про жалость? Кажется, эту ночь я запомню надолго.
– Никто другой больше не будет тебя целовать, – выдыхает он, не отрываясь от меня. – Твои губы принадлежат мне.
Эта мысль – больше, чем он может вынести; и вот мы уже теребим друг на друге одежду, а поцелуй превращается в безмолвный диалог – мы разговариваем все громче и громче, перебивая друг друга. Послушай меня! Нет, это ты послушай меня!
И в унисон: Я убью любого, кто к тебе прикоснется.
Мы изменяем небо и влияем на воздух. Когда туча над нами прорывается и дождь начинает лить сильнее, я едва это замечаю. На нашей одежде начинают оседать микроскопические капельки воды.
Я так хрипло дышу, как будто пробежала марафон. Кажется, я так очень быстро доведу себя до полного изнеможения, но меня это не пугает: мужчина, с которым я целуюсь, позаботится обо мне.
Ну же, сердце, не подведи!
Эта мысль выбивает меня из ритма, и Том проводит кончиками пальцев по моей шее. Накал слегка ослабевает, и исступление уступает место пронзительной нежности. Эта передышка дает мне возможность слегка прийти в себя и унять сердцебиение. Я вновь обретаю способность слышать звуки; дождь льет уже всерьез, барабанит по жестяному козырьку крыльца.
Слышится оглушительный раскат грома, но оторваться друг от друга нас заставляет дрожащий тоненький собачий вой. Мы переглядываемся и хором произносим:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
