— Давайте, я пока прилеплю вам новые пальцы, друг мой.
Разумеется, Артем не стал возражать…
И теперь Эльдар парил над полем битвы, и думал, что войска Кахвитора, осадившие белую глыбу незнакомого ему замка, похожи на бесчисленных черных муравьев, деловито облепивших брошенный кусок сахара. Красные муравьи, защитники замка, столь же деловито старались отбить нападение, и несколько отрядов почти истребили атакующих на правом фланге, но Эльдар, хоть почти и не разбирался в военном деле, прекрасно понимал, что сопротивление бесполезно. Силы слишком неравные, замок вскоре будет захвачен.
Он сделал несколько кругов над полем битвы, выдыхал струи огня и, выжигая черные фигурки воинов Кахвитора, чувствовал странный опаляющий трепет в душе — ему одновременно было и страшно, и весело. И, когда Эльдар услышал зов, веселье только усилилось, накрыв его колючей пенной волной.
Он плавно опустился на землю, перекинулся обратно в человека, и посмотрел по сторонам. Боевые катапульты, наконец-то выкаченные инженерами на стены замка, работали просто на зависть, обрабатывая нападающих снопами болотного огня, но Эльдар с ужасом увидел, что горящие воины Кахвитора спокойно продолжают делать свое дело. Похоже, им совсем не мешало то, что они были охвачены пламенем, а защитники замка, увидев полыхающих мертвецов, которые с прежней механической настырностью рвались вступить в бой, вполне закономерно начали впадать в панику.
— Над чем не властен тлен, то не мертво, — проговорил Эльдар, внезапно ощутив странную жалость к людям, погибшим на Земле, которых потом оживили и, наделив магическим даром, приволокли в другой мир. Воскресшие воины Кахвитора работали на диво слаженно, ловко швыряя ледяные иглы, давнее оружие земных магов для дистанционного убийства, в защитников замка. Смертоловы медленно, со знанием дела выедали внутренности раненых. Дым, поднимавшийся над полем битвы, заволакивал все вокруг, и летний день превращался в тоскливые туманные сумерки.
Но где же Лиза? Эльдар снова обвел взглядом поле сражения; она ведь летела впереди и должна быть здесь — искать Кахвитора, чтобы выполнить волю Совета. И где тогда сам Кахвитор, крылатый владыка, почему не парит над батальным полотном?
— Напрасно ты влез в эту кашу, Эльдар, — услышал он мягкий голос с легким акцентом и, обернувшись, увидел Томаша. Вернее, то, что это Томаш, Эльдар понял только постфактум, пока же он только удивленно застыл, увидев прямо перед собой нечто, которое сперва описал, как огромную темно-серую медведку, стоящую на задних лапах. Темные поблескивающие жвалы шевельнулись, и Эльдар услышал:
— В самом деле, напрасно. Я всегда хорошо к тебе относился.
Этот голос — спокойный, со специфическим чешским акцентом — был гораздо страшнее облика твари. Эльдар почувствовал, как волосы на голове поднимаются дыбом. Кто бы мог представить, каково настоящее обличье упитанного добряка, поклонника пива и рульки.
— Никогда бы не подумал, — еле слышно проговорил Эльдар, — что в Параллели ты выглядишь так, Томаш.
Ему вдруг подумалось, что он сейчас похож на Сэма, готового сразиться с Шелоб. Безобразная морда насекомого, конечно, не могла выражать эмоций, но Эльдар готов был поклясться, что Томаш улыбается. Во всяком случае, вылупленные черные глаза странно блеснули.
— Как есть, — ответил Томаш. Тонкие усики, венчавшие конусообразную голову, дрогнули, словно существо к чему-то принюхивалось. Мелкие лапки с доброй дюжиной суставов, свисавшие по бокам тулова, затряслись в предвкушении чего-то невероятно заманчивого. — Ничего не поделаешь.
С этими словами он нанес удар, и Эльдар покатился по истоптанной траве, шипя от боли. Смертолов, бегущий в сторону замка, замедлил было дерганый бег, подумывая, не полакомиться ли драконьим мясом, но правильно оценил намерения Томаша и прибавил скорости. Томаш на мгновение отвлекся, провожая взглядом смердящую псину, состоявшую, казалось, из одних оскаленных клыков, и Эльдар тотчас же швырнул в него иглу — крупную, зазубренную, проморозившую ему руку. Игла стукнулась в сочленения панциря на груди чешского мага и рассыпалась веером ледяных брызг, не причинив Томашу никакого вреда. Однако медведка покачнулась, с трудом удержавшись на задних тонких ногах и на миг приоткрыв переплетение каких-то толстых белых жгутов на брюхе. Этого было вполне достаточно — Эльдар бросил в сторону насекомого еще одну иглу. На этот раз ему повезло гораздо больше — с тонким хрустом игла погрузилась в тело насекомого, и Томаш разразился нервным тонким визгом.
— Что? — спросил Эльдар, поднимаясь. — Не нравится?
Жвалы угрожающе защелкали, передние лапы, похожие на ржавые экскаваторные ковши, потянулись вперед, и Эльдар ощутил приступ тошноты. Когда-то давным-давно он чуть ли не до истерики боялся насекомых, и санитары в клинике развлекались, подбрасывая ему таракана или безобидного майского жука. Потом Эльдар все-таки сумел побороть свой страх, но теперь вновь почувствовал, как в животе зашевелился отвратительный липкий ком, а ноги задрожали. Мелькнула мысль, что он может перекинуться в меречь — Эльдар честно попытался отдать команду на перевоплощение, и Томаш укоризненно склонил голову набок и покачал когтистой лапой.
— Нет, Эльдар, нет. Не улетай. Это будет нечестно.
Эльдар дернул плечом и внезапно обнаружил те самые путы Максимилиана, которые когда-то давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни наложил на Катю Дубцову. Надо же, ведь и не заметил, как Томаш набросил их… К своему удивлению Эльдар не почувствовал ни злости, ни досады, ни страха от понимания несправедливости и скорой смерти. Вряд ли от Томаша стоило ожидать честной игры, и, пожалуй, Эльдар был готов к такому развитию событий.
— Будет больно, — сказал Томаш, и жвалы широко разошлись в стороны, выпустив плевок полупрозрачной слизью.
Сначала Эльдар ощутил только омерзение, когда слизь плюхнулась на него, соскользнув по голове и правой щеке и облепив грудь и руку. А в следующую минуту он уже заорал от боли и кубарем покатился по траве, тщетно пытаясь стереть обжигающую дрянь, но, похоже, только глубже втирая ее в кожу. Глаза заволокло жгучей кровавой пеленой, и уродливый силуэт Томаша качнулся и начал медленно заваливаться вправо.
Его лишили возможности использовать магию, а затем растоптали — понимание сложилось в слова и растаяло. Второй плевок окутал ноги, и Эльдар, падая в пучину разрывающей на молекулы боли, наконец-то почувствовал легкое дуновение ветра, несущее избавление от муки. Это и была смерть: умирая в первый раз, Эльдар точно также замер, боясь упустить прикосновение этого ветра.
Впрочем, он ошибся. Кровавая пелена растаяла, и Эльдар увидел, как Томаш энергично и чуть ли не испуганно сучит лапами — повинуясь нервным, дерганым жестам насекомого, жгучая слизь исчезала, стекая мелкими каплями по обожженному телу и больше не причиняя вреда. Теперь Эльдар понимал, что Томаш лихорадочно убирает и путы — по спине словно скользила тугая шершавая веревка, оставляя после себя разбухшие кровоточащие рубцы. Напоследок Томаш что-то разочарованно пробормотал по-чешски, взмахнул лапой, открывая колодец, и рухнул в него, растворившись в сиреневом мареве.
