P.S.: Кстати, дом Генрика охраняется с помощью системы Knox компании Super Secure. Но вы ведь находчивый паренек».
Петер дважды прочитал сообщение, прежде чем смог этому поверить. Шаблон для пистолета из 3D-принтера прилагался к сообщению. Пока в голове Петера бушевали мысли, неожиданно раздался голос автоматической двери:
– Петер, на кнопку моего звонка очень резко и с излишне высокой частотой нажимает молодая женщина в солнечных очках и укутанная в платок. Может быть, вы посмотрите.
– Хорошо, дверь, – говорит Петер.
Он выходит из кухни, пробирается через пакетировочный пресс в торговый отсек и открывает дверь. Перед ним стоит совершенно запыхавшаяся Кики.
– Меня кто-то изнасиловал, – говорит она. – Просто так. Из ничего.
– Что? – изумляется Петер. – Тебя изнасиловали? Это ведь ужасно!
– Чё? – спрашивает Кики. – Да нет. Моя система была взломана, и я подверглась хакерской атаке! Впусти меня.
Петер делает шаг в сторону, Кики проскальзывает в дверь и сразу закрывает ее за собой. Потом она снимает платок и солнечные очки.
– У тебя есть надежное помещение, где мы смогли бы спокойно поговорить?
– Мы, э… могли бы пойти в пакетировочный пресс, – говорит Петер.
– Что?
– В прессе все соединения с сетью блокированы, чтобы…
– …чтобы умирающий искусственный интеллект не смог бы выложить какое-нибудь предсмертное послание, – говорит Кики. – Конечно. В этом есть смысл. О’кей. Давай, давай. Пошли в эту штуковину.
Кики забирается в пресс. Петер следует за ней и закрывает дверцу. Пресс такой узкий, что их головы соприкасаются. Петер мог бы раздвинуть пресс, но он этого не делает.
– Ты ведь посмотрел те видео? – спрашивает Кики. – О мастурбаторах?
– Да. И что?
– Кто-то проник в мою систему и их украл.
– И ты думаешь, что это был я?
Кики так громко рассмеялась, что Петер задался вопросом, должен ли он чувствовать себя обиженным.
– Нет, – говорит Кики, вытирая левый глаз от слез, вызванных смехом. Она слегка похлопала рукой Петера по груди. – Ты меня насмешил. Нет, это мог сделать только гений. Ты понимаешь? Это было сетевое устройство защиты, и далеко не каждый болван может его вскрыть. Я должна залечь на дно. Как минимум, на несколько дней. Пока я не пойму, каков ущерб.
Петер не мог ясно мыслить, потому что ее тело сильно прижималось к нему. Он ощущал запах ее шампуня. – Гм, – промычал он.
– Я не знаю, сколько украл хакер. Я не знаю, вскрыты ли мои личные данные. Я знаю только, что видео в любой момент могут появиться в сети. Одно из них он уже выложил. И я знаю, что многие из мастурбаторов окажутся мстительными сыновьями проституток.
Огромным усилием воли Петер пытается расширить свою часть диалога до уровня, превышающего один слог.
– И что теперь? – спрашивает он.
– Теперь я должна уйти в подполье.
– Предложи мастурбаторам вернуть заплаченные деньги.
– Ха-ха. Очень смешно. Нет. Я должна скрыться. И ты знаешь, я не хочу, чтобы меня вычислили. У тебя меня никто не найдет.
Она встает на цыпочки и шепчет ему в ухо:
– И кроме того…
Их губы соприкасаются. Петер буквально обомлел и, вероятно, упал бы без памяти, если бы для этого было место. У него закружилась голова. Может быть, это было также связано со все больше убывающим запасом кислорода в прессе. Упираясь руками слева и справа в металлические стенки, Кики стягивает с себя через голову кофту.
– Разве ты не сказала недавно, что ты не будешь со мной спать, потому что это было бы слишком предсказуемо? – спрашивает Петер.
– Это было бы слишком предсказуемо, если бы я всегда придерживалась того, что сказала, – отвечает Кики.
