– Это Егоров. Летающие твари начали распылять яд над Москвой! С южных районов столицы идут тревожные сообщения о токсичном дыме. Также поступила информация, что три колбасоподобных корабля сбито над столицей средствами ПВО. Над Москвой кружат уже более пяти тысяч треугольных охотников, но защитники не сдаются и продолжают бой. Говорят, что москвичи применили последние вертолёты и даже какие-то секретные армейские разработки.
– Бесполезно! – покачал я головой. – Такую тактику уже пробовали в первые дни вторжения. Только армию потеряли зазря…
– Вовсе нет! – горячо возразил астроном. – Поверьте, молодой человек, в отличие от первых дней войны защитники Москвы знают, что делают, и жертвуют своими жизнями не зря. Им важно сбить какой-нибудь корабль пришельцев. Для чистоты эксперимента, конечно, лучше бы треугольник. Но и три бочки тоже нормально. Далее самое главное – вы ведь знаете, что пришельцы никогда не позволяют землянам исследовать обломки своих кораблей. Более того, давно замечено, что как только один из кораблей космической армады получает критические повреждения, не позволяющие ему подняться к матке для ремонта, он взрывается прямо в воздухе! Есть вполне обоснованное предположение, что с ближайшего «листа» ему дают команду на самоуничтожение!
Все присутствующие на совещании оживились и стали переглядываться. Учёный мог уже не продолжать свою мысль, её уловили все, но при этом никто не решался выразить вслух. Поэтому Яков Львович продолжил:
– Сейчас наши коллеги в Москве записывают все команды, которыми на определённой частоте обмениваются корабли пришельцев в процессе боя. При этом специалисты пытаются вести синхронную съёмку, чтобы потом посекундно понять из записи, какая реакция кораблей была на разные команды. Как только бой завершится, запись обработают и оставят только сжатую выжимку – полученная команда и реакция на неё.
– Мы сможем с ними связаться? И поделятся ли они с нами этой информацией? – задал я ключевые вопросы.
Астроном хитро улыбнулся.
– Связаться с ними мы можем, у меня есть все данные их радиопередатчиков. Собственно, мы в радиоцентре поддерживали постоянную связь со штабами военных округов, с несколькими научными группами – в Московском государственном университете, в Московском авиационном институте, с несколькими военными частями ПВО и противокосмической обороны столицы. Поддерживали вплоть до того момента, как некие диверсанты обесточили наше оборудование… – профессор укоризненно посмотрел на меня.
– Взрыв трансформаторной будки позволил сохранить жизни тысячам людей! – не согласился я.
– И поставил под угрозу миллионы, – парировал учёный. – Однако не будем ворошить прошлое. Сейчас мне нужен доступ к радиостанции в Кимрах, и нужно подумать над текстом послания. Вы ведь знаете, в чём секрет масштабных провалов военных операций против пришельцев в самые первые дни войны? Мы недооценили врага! Мы думали, что пришельцы не понимают наши языки, и фактически прямым текстом сообщали в эфире совершенно секретную информацию. А они всё прекрасно понимали и принимали контрмеры. Даже кодирование сигналов не помогало – почти мгновенно они вскрывали любые наши коды. И потому выжившие приспособились общаться, встраивая в радиопослания информацию, которая могла быть известна только собеседнику. Несколько таких ничего не значащих фраз, и набор паролей для шифрования передан.
– И что случится, когда вы получите ответ от московских знакомых? – поинтересовалась осторожная Фурия.
– А дальше случится вот это, – астроном указал на второй ящик. – Перед вами бомба, самая настоящая. Вот только вместо взрывчатки в ней заложена информация о десятках и сотнях тысяч идентификационных номеров кораблей пришельцев. Сперва бомба включится и проведёт опрос «свой-чужой», получит ответы и запишет их к себе в память. Затем за очень короткий период времени это устройство создаст на волне пришельцев миллионы самых различных команд. Сперва приказ на самоуничтожение получат те корабли, которые ответили на оклик – ведь о них информация самая актуальная, и вероятность срабатывания подрыва гораздо выше. Затем начнётся хаос – по сотням тысяч известных идентификаторов передатчик будет непрерывно посылать случайные команды – атаковать разные цели, подниматься к маткам чиниться, куда-то лететь, сбрасывать яд куда ни попадя… Аккумулятора хватит часа на три. Но мне кажется, что пришельцы заткнут это устройство гораздо раньше. Эффект от применения предсказать сложно. Возможно, мы разом уничтожим значительную часть флота пришельцев. Хотя, может, мы ошиблись, и ничего не произойдёт. В любом случае, основываясь на предыдущем опыте, можно прогнозировать крайне жёсткий ответ инопланетян. Я крайне не завидую тем смельчакам, которые окажутся рядом с бомбой при её срабатывании.
* * *
– Ты туда не пойдёшь! – Лиза нарушила царившее за ужином напряжённое молчание.
Я отодвинул пустую тарелку и успокаивающе проговорил подруге:
– Да не собираюсь я взрывать эту бомбу, сам прекрасно понимаю, что иначе от нашего Полигона ничего не останется. Лучше расскажи, как прошла встреча с одноклассницами.
Фурия неопределённо пожала плечами:
– Трудно сказать… Миля Стрешкова, с которой я больше всего хотела поговорить насчёт её предательства, погибла ещё летом, когда во время боёв за Сергиев Посад снаряд разорвался на территории монастыря. Остальные девчонки меня откровенно разочаровали. Да, они рады были видеть нас живыми и здоровыми, но что-то в них сломалось. Погас огонёк весёлости, мои бывшие подруги стали унылыми и равнодушными. Слишком долго мои одноклассницы прожили в монастыре с его строгими правилами. По сравнению с девчонками первого отряда монашки выглядели, как чёрно-белые неуклюжие клуши, которым всё равно, что с ними будет. Надеюсь, что со временем монашки вновь станут прежними знакомыми мне подругами, хотя что-то слабо верится в такой благоприятный итог…
Лиза вдруг замолчала на полуслове и сжала губы, словно от боли.
– Всё нормально уже, нога просто иногда затекает, – пояснила она, видя мою тревогу. – Пробую ходить без костылей, но ослабевшая нога сильно устаёт и под вечер начинаются вот такие мышечные спазмы.
Лицо девушки опять перекосило от боли. Испуганная маленькая Олеся отложила ложку и, крепко прижав к себе мягкую игрушку, отодвинулась подальше от Фурии. Глаза ребёнка стали круглыми от страха.
– Не бойся, Олеся. У тёти просто нога заболела.
– Сейчас пройдёт, – подтвердила Лиза сквозь зубы, двумя руками усиленно массируя голень. – Я слышала, среди новых обитателей Полигона появился слепой массажист…
– Да, есть такой. Вчера на КПП со стороны Воргаша дедок семидесятилетний пригнал трактор с телегой, полной мешков картошки. Рядом с дедом в кабине находился двухметрового роста детина, в плечах косая сажень. Так вот, дед захотел купить место в убежище для себя и внука в обмен на трактор и картошку. Внук у него слепой с рождения, но по рассказам, массажист просто от Бога. Константа их куда-то распределил, но вот куда точно, я не выяснял.
– Нужно будет записаться к этому гиганту на приём, а то эти спазмы ноги меня доконают. И спина тоже устаёт, словно старуха древняя хожу – ни согнуться, ни разогнуться.
