Прибежала Розамунда и, бросив всего один взгляд на Рейна, со страхом посмотрела на Джоса.
— Надеюсь, это не то, но два дня назад у меня украли опиум. Однако я думала, что вор умеет с ним обращаться.
— Опиум? — требовательно спросила Аликс. — Это снотворное лекарство? Моя невестка им пользуется.
— Да, и это в порядке вещей, но большинство людей не знает, что если принять слишком много, то можно умереть во сне.
Аликс широко раскрыла глаза.
— Но ты не думаешь, что Брайан Чатворт так сильно его опоил?
— Да ведь наперстка больше чем достаточно. И значит, лорд Рейн принял слишком много. Давайте приниматься за дело, нам предстоит очень большая работа.
Потребовался целый день, чтобы очистить желудок и кишечник Рейна, для чего Розамунда заставила его нить тошнотворные травяные отвары, а мужчины, меняясь, все время заставляли его двигаться.
— Спать, дайте поспать, — бубнил он под нос с закрытыми глазами, еле передвигая ноги.
Но Аликс не позволяла останавливаться или отворачиваться от питья, которое насильно вливали ему в глотку. Пропало несколько часов, прежде чем Рейн начал немного владеть конечностями в ходил уже отчасти самостоятельно. Его внутренности были очищены от балласта, и Розамунда начала обильно поить его водой, вливая ее чуть не ведрами в надежде промыть его изнутри как следует. И Рейн уже достаточно проснулся, чтобы громче выражать свой протест.
— Ты, значит, не бросила меня, — сказал он Аликс.
— Надо бы, да вот осталась, — отрезала она. — Пей!
На второй день в полдень Розамунда позволила Рейну спать, и она, и Джослин тоже с радостью улеглись. Невероятно измученная Аликс обошла всех обитателей лагеря и лично поблагодарила каждого за помощь в спасении Рейна от смерти.
— Ты бы сама поспала, — раздался ворчливый голос, и Аликс узнала одного из тех, кто обвинял ее в воровстве.
— Мы не желаем, чтобы кто-то из вас спасся, а другой помер.
И она с такой благодарностью улыбнулась этому человеку, что он покраснел и отвернулся. Все еще улыбаясь, Аликс дотащилась до шатра и заснула глубоким сном рядом с мужем.
Аликс провела с ним еще неделю, а потом Рейн увидел, как она держит на руках чужого ребенка и тихо плачет.
— Ты должна вернуться к Гевину, — сказал Рейн.
— Но я не могу тебя оставить. Он поднял бровь:
— Ты же убедилась, что твое присутствие здесь ничего не меняет. Когда Чатворт похоронит брата, тогда посмотрим что к чему. А сейчас отправляйся домой и ухаживай за нашей дочерью.
— Может быть, съезжу ненадолго, а потом вернусь к тебе…
— Ну, не думаю, что проживу здесь долго без тебя. А теперь вели Джоан упаковать свои вещи. И через три дня ты увидишь нашу Кэтрин.
Благодарная, радостная Аликс, при мысли, что скоро увидит дочь, так и прыгнула ему в объятья. И поцелуи завели их довольно далеко. Прежде чем они успели осознать, что делают, они уже катались но сарацинскому ковру, оставляя на нем предметы одежды.
Они радостно и весело любили друг друга, и Рейну было приятно видеть, каким счастьем сияют глаза жены. Потом он тесно прижал ее к себе:
— Аликс, это было так важно, что ты осталась на время схватки с Чатвортом. И знаешь ты это или нет, но у тебя высоко развито чувство чести — не то, в которое верю я, а твое собственное, особенное. Однако ты забыла о нем из-за любви ко мне. И я благодарю тебя за это. — И улыбнулся, почувствовав, что его рубашка промокла от ее слез. — Зачем это! Ты ведь скоро уедешь к нашей дочке, а вместо радости — столько слез?
— Я, наверное, эгоистична, раз мне хочется иметь одновременно все? Я хочу, чтобы ты тоже увидел нашу дочь и чтобы мы все трое были вместе.
— Я скоро приеду. А теперь улыбнись. Ты как хочешь, чтобы я тебя вспоминал? Всю в слезах или с твоей насмешливой улыбочкой?
Тут она улыбнулась, и Рейн ее поцеловал.
— Ну что ж, вставай, надо собираться в дорогу. Аликс твердила себе, что они расстаются всего на месяц или около того, но у нее было такое чувство, словно она никогда больше не увидит лесного лагеря. И окружающие, по-видимому, думали так же.
— Это твоему ребенку. — И один из бродяг подарил ей игрушку, выструганную из вечнозеленого дуба. Были еще подарки, все ручной работы и простые, и каждый раз у нее на глазах выступали слезы.
— Ты не спала ночь, ухаживала за моей дочкой, когда она болела, — сказала одна из женщин.
— Ты похоронила мое дитя, — напомнила другая. Когда настало время отъезда, Рейн молчаливо встал позади Аликс, положив ей руку на плечо, и его лицо сияло от гордости за жену.
— Не очень задерживайся, — прошептал он, поцеловал Аликс и подсадил в седло. И Аликс отправилась в обратный путь, все время оглядываясь и видя, как лесные люди машут ей вслед, пока все они не скрылись за деревьями.
ГЛАВА 22
Две недели Аликс ничего было не надо, только играть с ребенком и сочинять колыбельные песенки для сына Джудит и малышки Кэтрин. Она посылала Рейну длинные, брызжущие радостью и весельем послания, с описанием всех совершенств их дочки, и пакеты с лекарствами Розамунде. Возвратился гонец с известием, что Бланш поймали на воровстве и изгнали из леса, но Аликс при этой новости не почувствовала никакого удовлетворения.
Прошли две недели блаженства, и она стала скучать по Рейну. Тогда она покинула детскую и вспомнила о родственниках.
— А по слухам, ты опять с нами, — поддразнил ее Гевин. — Хотя я не совсем в этом уверен. Ну что ж, присоединяйся. Джудит сейчас с сокольничим, и я иду к ней.
— Как ты думаешь, Саймон, королю он понравится? — спросила Джудит у своего старого, поседевшего па службе сокольничего.
— Ага, миледи. Лучше этого сокола во всей стране днем с огнем не сыскать.
Джудит держала на пальцах затянутой в перчатку руки большого сокола в колпачке и, нахмурясь, внимательно разглядывала птицу.
— Ты собираешься подарить ее королю? — спросила Аликс.
— Я собираюсь испробовать все на свете, — ответила Джудит с жаром, — после смерти Брайана в известия о беременности Элизабет Чатворт король не переносит само имя Монтгомери.
— И теперь после смерти королевы… — начал Гевин.
— Так королева умерла! — громко воскликнула Аликс, а сокол захлопал большими крыльями, и Джудит пришлось его успокаивать. — Извините, — смутилась Аликс. Она ничего не знала о соколах и их повадках. — Я не слышала о смерти королевы.
— В одном и том же году он теряет старшего сына и свою жену, и теперь родственники овдовевшей снохи угрожают, что заберут ее приданое обратно. Поэтому он только и делает, что хандрит. Если бы я мог поехать и поговорить с ним!
— И о чем бы ты стал просить короля? — спросила Джудит с надеждой.
