порога у нас не принято. Крышу над головой завсегда дадут, но и возможности пакость устроить не упустят.
– Тогда, может быть, нам стоит вернуться в нашу избушку?
– Нельзя, соколик, никак нельзя. Тут уж назвался груздем, так и лезь в кузов. А сбежать попробуешь, трусость покажешь, она нам всех собак вслед спустит и сама на Дикую Охоту поспешит. Стара я стала от подружек бежать, да ногу простреливает на непогоду.
– Ясно. – Я выпрямился, потянулся и скомандовал: – Что ж, всем отдыхать! Все вопросы будем решать завтра.
– Белку в глаз бьёшь, участковый… – начала было бабка, но вовремя спохватилась: – Ох, прости, прости, про белку больше ни слова не скажу! А денёк с утречка и впрямь непростой будет, сестрица младшенькая зря слов не бросает, а ежели и поможет нам, дак плата за то высока будет.
Наш содержательный диалог прервал нарастающий Митькин храп.
Вот ведь счастливый и беззаботный парень – живёт чистой и незамутнённой жизнью, без особых проблем и лишней ответственности. Голоден – ешь, устал – спи, по службе делай, что велят, и нет проблем! Если б ещё не буйная фантазия с неукротимым энтузиазмом, цены б ему не было как сотруднику милиции младшего звена.
Я покосился на Митьку, вольготно развалившегося на каменном полу, словно большой белый медведь, подумал и привалился рядышком, спина к спине. Баба-яга свернулась калачиком в уголке.
Конечно, сон на холодном камне без подушек и одеяла особым удовольствием не назовёшь, но, видимо, мы всё-таки здорово вымотались за дорогу, поэтому лично я отрубился сразу, как только лёг. Не помню даже, закрыли мы за собой дверь? Да пофиг…
К тому же сны в Чёрном замке шварцвальдовской красавицы были такие волшебные и красочные, хоть сценарий по ним пиши. Вроде бы меня что-то разбудило, я поднялся на локте и вижу, как часть стены со скрипом отъехала в сторону, а из тайного хода на четвереньках вылезает какой-то мутный бородатый гном с большущим ножом в зубах. Я, значит, делаю вид, что сплю, а потом как подпрыгну, как закричу:
– Буга-га-га!!!
Бородатый недомерок охнул, схватился за сердце, жалобно захрипел и бежать, а нож на пол выронил. По-моему, даже на стали отпечатались явственные следы зубов. Ну да и тьфу на него, потому что потом сон ещё интересней стал. Откуда-то из-под пола тонкой белёсой струйкой вылез призрак очень стройной бледной девушки с распущенными до пояса волосами.
Больше ничем она не прикрывалась, ну разве что пухлые губы щедро извозила самой яркой губной помадой. Фу, фу, фу, у нас в Лукошкине даже разбитные девицы с Лялиной улицы выглядят куда скромнее и приличнее. В комнате резко похолодало, я вроде бы начал искать одеяло, но не нашёл, хотя во сне обычно можно найти всё. Но не в этом сне, хотя и страшно тоже не было.
Призрачная девушка медленно приближалась, я сдуру решил, что другим тоже будет интересно на неё посмотреть, но будить Ягу не рискнул, а потянул за ногу Митьку.
– Вставай, дубина стоеросовая, всё интересное проспишь!
Но Митька даже во сне просыпаться отказывался, а потом стянул с ноги сапог и запустил в меня. Я пригнулся. Сапог пролетел сквозь девушку, и она почему-то обиделась. Лицо стало злым, из-под красных губ выползли страшные клыки, на руках выросли чёрные когти.
– Это не я, это Митька, хи-хи… – Мне почему-то стало жутко смешно.
Голая красавица, видимо, хотела что-то ответить, или покричать, или повизжать, не знаю точно, но лишь она попыталась набрать воздуха в грудь, как резко закашлялась, позеленела, схватилась за горло, упала на колени, поскребла когтями ног по каменному полу и исчезла одним хлопком. Ну, быть может, не сразу, конечно…
То есть она ещё зачем-то бросила укоризненный взгляд на правую Митину ногу, умотанную в позапозавчерашнюю портянку. Мы-то давно к таким ароматам привыкли, а вот немецкая нечисть, похоже, имела более деликатное обоняние.
– Ну и подумаешь. – Ни капли не обидевшись, я перевернулся на другой бок. В первый раз ночую в настоящем готическом замке – и сразу такие волшебные сны. Может, ещё кто придёт? Хотелось бы сказку про Кота в сапогах, но она вроде французская.
Ожидания оправдались, однако вместо кота буквально через пять минут пришёл высоченный мертвец в кандалах. Он строил страшные рожи, высоко поднимал колени, скрипел зубами и тянул ко мне когтистые руки. Драная одежда военного образца, жёлто-зелёные останки плоти, выразительная чёрная чёлка на лбу и кубик усиков под дырявым носом.
Я всё никак не мог вспомнить, кого мне это напоминает, но точно знал, что Митю непременно надо поднять. Наш младший сотрудник до икоты боится мертвецов, а какой же начальник упустит такой шанс взбодрить подчинённого? В реальности нет, конечно, но во сне можно, смешно же!
Хитрый мертвец тоже сразу это почувствовал, и мы наперегонки рванулись к Митьке. Мёртвый успел первым и даже взмахнул над его головой тяжёлыми кандалами. Конечно, с целью весело позвенеть, не бить же ими спящего?!
Пользуясь тем, что во сне можно всё и всё не страшно, я попросту толкнул его коленом под тазовые кости. Мертвец с чёрной чёлкой запнулся о брошенный сапог того же Митьки, всем телом (или что там от него осталось) перелетев на опасную кровать! Одна вспышка до потолка, и… всё. По-моему, даже квадратных усов не осталось. Ну, могло бы быть и повеселее…
Погрозив кровати пальцем, я лёг на пол, надеясь вновь, что приснится что-нибудь эдакое.
К сожалению, интересных снов больше не было. От холода я проснулся, клацая зубами, уже часов в пять-шесть утра. Митькина спина, конечно, полыхала как печка, но обнимать его и греться казалось как-то предосудительно. Что люди скажут на такое вопиющее нарушение субординации? Да и я женатый человек. Кстати, бабка уже встала и зачем-то обшаривала углы комнаты.
– Доброе утро! Чем занимаетесь?
– Коли живы все, так куда уж добрей, – меланхолично согласилась Яга, клюкой загоняя под кровать чей-то обугленный череп без нижней челюсти.
– Не понял, это… э-э…
– А это тебя, сыскной воевода, спросить надобно.
Я нервно потёр ладонями виски, а неумолимая глава нашего экспертного отдела наклонилась, подняв с пола длинный нож с глубокими следами чьих-то зубов.
– Я не виноват, мне всё приснилось!
– Да видела, как ты не виноват. Своими глазами видела, – мрачно поморщилась Баба-яга. – Ить от же чуяло сердце, что не стоило нам всем ту воду пить! Однако жажда проклятущая верх взяла. Ить я ж завсегда перед сном пью. Правда, чаще не воду…
– Но вы же её проверяли?!
– А то! И щас тебе скажу: яду в ей не было. Да вот колдовская соль, видать, была. Под старым Кряковом, в местечке
