Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
В нем стоит шестнадцатилетняя еврейская девушка невероятной, ослепительной красоты. От ее божественного тела исходит чудовищная вонь. Отец касается концом трости ее пупка, и девушка, как заведенная кукла, открывает рот и механически повторяет одну фразу:
– Ферфолан дер ганце постройке… ферфолан дер ганце постройке…
– Это тебе не гоем шикса, – шепчет отец Иосифу и концом трости теребит соски на небольшой груди девушки. – Тягай ее у шлафенциммер, зуслик, с ней пойдет не потский разговор, шоб я стал шикер и ганеф!
Иосиф, цепенея от ужаса, отдается девушке на кровати родителей.
– Йося, ты вже торопишься, – улыбается полная белолицая мать, кладя ему на лоб смоченный водкой носовой платок. – Так киндермахен делают только неумные люди.
– Мама, ну я не знаю что, ну оставьте его в покое! – истерично кричит сестра, поднося к своим глазам два медных шара от кровати и отражаясь в них.
– Ферфолан дер ганце постройке… – повторяет девушка, насилуя Иосифа.
Стальные руки ее, сжимаясь, ломают ему ребра.
– Ты давно у меня не снимался, зуслик, – грустно улыбается отец.
– Будить динозавра… – пробормотал Иосиф и пнул кусок льда.
Лед отлетел на проезжую часть набережной. Иосиф побежал.
– Будить динозавра… будить динозавра… – бормотал он, шмыгая носом.
Ему захотелось помочиться. Он остановился, расстегнул пальто и брюки и с наслаждением пустил теплую струю мочи на тротуар.
– И как же тебе не совестно? – спросила прошедшая мимо старушка.
– Все немного волхвы… – Иосиф до слез в глазах смотрел на свою исходящую паром мочу.
Школьник с большим ранцем кинул ему в спину снежок.
Иосиф побежал дальше, не застегнувшись. Его тупоносые ботинки шлепали по лужам. Люди, дома и улицы мелькали в его выпученных глазах.
Он остановился только наверху Воробьевых гор. За его спиной возвышалась громада МГУ, а перед ним простиралась Москва.
– Пила свое вино… – задыхаясь, пробормотал он и прижал пылающую щеку к гранитному парапету смотровой площадки.
Гранит медленно дышал, как каменный слон. Иосифу захотелось стать гранитным деревом и скрежетать тяжелыми словами. Пронизанный солнцем воздух пах медными шарами от кровати. Земля была плоской и соленой от человеческой мочи.
– Готовя дно… – прошептал Иосиф в гранит и вдруг почувствовал, как черное яйцо лопнуло в его желудке.
Он поднял голову и посмотрел на Москву. Она сложилась, как карточный домик. Тысячи обжигающих рук впились в тело Иосифа и потянули его во все стороны. Резиновым одеялом он растягивался над Россией. В голове его пела божественная пустота.
– О це цоца первоцоца! – тает отец.
– Йося, ты вже выпил свое молоко? – распадается на молекулы мать.
Ненавистный звон маленького позолоченного будильника, медный бой напольных часов в гостиной и сразу – далекий, тяжко ниспадающий перезвон Спасской башни:
– Веста Иосифовна, восемь часов.
Веста открыла глаза. Стройная, тонко пахнущая кёльнской водой гувернантка в зеленом платье и белой пелерине склонилась над ней, осторожно откинула одеяло.
– Уа-а-а-а-ау! – потянулась Веста, переворачиваясь на спину. – Васька встал?
– Уже кофе пьет. – Мягкие руки гувернантки помогли ей сесть, сняли с полусонного теплого тела тончайшей выделки ночную рубашку, возникли с розовым, предварительно подогретым махровым халатом.
Голая Веста встала, подставила руки под теплые рукава, зевнула и наступила босой ногой на толстую книгу, которую читала до двух ночи, – De Sade “La Nouvelle Justine ou les Malheurs de la Vertu”.
– Скучно, – пнула Веста книгу и протянула ногу опустившейся на колено гувернантке.
Узкие спортивные тапочки приятно стянули ступни. Не запахивая халата, Веста прошла в просторную ванную комнату, глянула в большое зеркало, провела пальцем по черным бровям, тронула язык и мазнула по зеркалу.
Гувернантка вошла, положила на унитаз подогретый круг.
Веста откинула полу халата, села на унитаз. Гувернантка встала рядом:
– Про что сегодня, Веста Иосифовна?
– Давай… – зевнула Веста, – про угольную кучу.
Струя ее мочи зажурчала в стояке унитаза.
– Ну, дом у нас был четырехэтажный, а во дворе во внутреннем такая была большая угольная куча. Мне она казалась вообще горой какой-то. Выйду, бывало, с нянькой, посмотрю на нее – страшно как-то…
– Почему? – Веста гладила и рассматривала свои смуглые колени.
– Большая потому что, черная. И шлаком перегорелым пахнет. Кисловатый такой запах. Вот. Ну, и жил у нас на втором этаже паренек, года на четыре меня постарше. Витюша. Толстенький такой, аккуратный. Отец у него в акционерном обществе “Россия” служил. И однажды зимой, уже темнеть начало, мы с этим Витюшей из школы вместе возвращались.
– Сколько тебе лет было?
– Лет восемь. А ему – двенадцать. И он мне говорит – пошли во двор, я тебе Эверест покажу. Зашли. Он меня за кучу завел и показывает – вот Эверест. А куча и впрямь как гора, снегом покрыта. А он тут меня в грудь – толк! Я на кучу упала, а он – на меня. Залез мне под шубку рукой, рейтузы оттянул, схватил за письку…
– А ты? – слабо закряхтела Веста, вцепившись пальцами в колени.
– А я лежу под ним, не знаю, что делать. А он письку мне тискает. Тискал, тискал, потом встал и говорит – никому не рассказывай, а то в письке вши заведутся.
– А ты? – выпустила газы Веста.
– А я заплакала да и домой пошла. А через год его папаша елку устроил, ну и…
– Молчи… – напряженно выдохнула Веста, и ее кал стал падать в воду.
Горничная смолкла, отмотала от рулона туалетной бумаги недлинную полосу, сложила пополам. Веста снова выпустила газы. Легкий запах кала пошел от нее. Она выдавила из себя последнюю порцию и со вздохом облегчения встала. Горничная сноровисто подтерла ей оттопыренный упругий зад, кинула бумагу в унитаз, закрыла крышку, потянула никелированную ручку. Забурлила вода, Веста присела на биде. Горничная подмыла ее, затем помогла почистить зубы, расчесала и заплела косу. Душ Веста утром никогда не принимала. Одевшись в коричневое школьное платье, с комсомольским значком на черном переднике, она вошла в столовую. Василий сидел за овальным столом, в синей школьной форме с желтыми латунными пуговицами, пил кофе и читал брошюру Рено де Жувенеля “Тито – главарь предателей”.
– Salut, Vassili. – Веста села напротив, взяла из вазы очищенный апельсин. – Toujours en forme, hein?
– Здорово, – не отрываясь от книги, пробормотал Василий.
– Чего читаем?
– Хуйню. – Он допил кофе и сделал знак слуге. – Политпросвет сегодня.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
