Проблемы начались три года назад, после смерти жены. Тогда он каким-то непонятным образом лишился большей части своих жизненных сил и в полной мере начал ощущать старость. Несмотря на постоянные физические упражнения, Всеволод Петрович чувствовал себя бодрым все реже, а уставал все быстрее. Былой энтузиазм сменился инертностью и легким безразличием к жизни, а единственной важной частью бытия, державшего его на плаву, стали дочь и внук.
Таблетки подействовали. Боль отступила, сменяясь приятной расслабленностью. Политик слегка шевельнулся, устраиваясь поудобней. Он ощутил, как наливается свинцом его усталое тело.
Он наверняка заслужил право подремать полчасика, а веки с такой готовностью норовили сомкнуться…
Всеволод Петрович тяжело моргнул один раз, второй. Убаюкивающий полумрак кабинета сменился будоражащей глаза яркостью освещения комнаты с серыми стенами и белым полом.
В помещении не было ни окон, ни дверей. Удобное кресло Сухого сменилось обычным жестким стулом из металла, а дорогой и огромный стол – самым обычным, прикрученным к полу.
На потолке не было источника света – его излучал сам потолок. Напротив Сухоставского точно на таком же стуле сидел приятной внешности азиат в сером костюме. Густые черные волосы аккуратно уложены на европейский манер. На скуластом лице замерла легкая, располагающая улыбка уверенного в своих силах человека. Перед ним лежала серая папка с документацией.
– Это вы… – произнес Сухоставский, немного щурясь от яркого освещения. – Стало быть, я сплю?
Азиат учтиво кивнул.
– Обычно мы встречались в библиотеке. К чему новое место?
– Вы мне скажете, – ответил азиат.
Всеволод Петрович втянул носом безвкусный запах, принял более раскованную позу, понемногу адаптируясь к сменившейся локации.
– Что вы хотели, Эрик?
– Узнать, было ли доведено мое пожелание до Александра Кравчука.
Азиат обладал глубокой, хорошо поставленной речью без акцента.
– Не переживайте, все сделано. Недавно у нас состоялась встреча. Я обозначил требование и дал время на принятие решения.
– Как много времени?
– Достаточно, чтобы он оценил расстановку сил и сделал правильные выводы.
– И каков будет его ответ?
Сухой глубоко вздохнул, откинулся на спинку стула.
– Разумеется, отрицательным! Кравчук не потерпит вмешательства в свои дела со стороны. Даже если сам дьявол сунет свой нос. Кстати, об этом я вас предупреждал.
Азиат наградил своего собеседника вежливой и надменной улыбкой.
– Вы же понимаете, что отрицательный ответ для меня неприемлем.
Сухоставский усмехнулся:
– Мои соболезнования. Но не переживайте. Я прикладываю определенные усилия к тому, чтобы он в конечном счете согласился сотрудничать.
– В чем заключаются ваши усилия?
– Совесть у Кравчука далеко не так чиста, как он думает. Саша слишком завязан на чужих деньгах. Если ему перекрыть возможность реализации или возврата вложенных средств, чем я планомерно и занимаюсь, то для него возникнет опасная ситуация. Кравчук это осознает. Сперва он попытается все решить своими силами, но когда мое давление станет слишком велико, ему придется принять наши условия.
– Форсируйте! – жестко приказал Эрик. – У нас нет времени проверять Александра на прочность.
Сухоставский рассмеялся.
– Да что ты говоришь?! Так может ты сам этим и займешься, дружок?!
– Не время выходить из тени.
– Да? И когда оно наступит?
– Вы поймете. А пока усильте давление на Кравчука.
– Усилить давление… Саша – он… если ударить его по щеке слишком сильно, то в ответ Кравчук вынесет челюсть и переломает хребет. Невозможно предсказать реакцию этого человека на чье-то давление. Сразу видно, что ни черта вы не знаете про Саню!
– Отнюдь, я располагаю исчерпывающей информацией об Александре Николаевиче. – Эрик похлопал по своей папке, раскрыл ее, полистал бумаги. – Одной из превалирующих характеристик его личности является глубокая привязанность к родственным узам. Он очень дорожит своей матерью и младшим братом. Воспользуйтесь этим, Всеволод Петрович. Когда получите отказ, отправьте к ним своих людей…
Сухоставский болезненно прищурился:
– Вы хоть представляете, что он учинит в ответ?
– А вы постарайтесь, чтобы ваши люди вели себя крайне корректно, но в высшей степени убедительно. Тогда у Александра Николаевича не возникнет желания принимать ответные меры.
Сухой подался вперед. На его лбу очертились глубокие морщины.
– Почему бы вам не проникнуть в его голову, как вы проникли в мою, а? Или в разум его брата!
Лицо азиата осталось бесстрастным.
– К сожалению, это невозможно. Александр Николаевич и его брат Сергей – особенные люди.
– Что же в них особенного? Они спят в шапочках из фольги?
Эрик терпеливо улыбнулся:
– Вам вряд ли будет интересно. Все, о чем вы должны помнить, так это высокая должность в правительстве, которую вы получите в награду за ваши труды. Просто постарайтесь убедить Кравчука. Окажите необходимое давление на его мать, если потребуется. Мне не обойтись без вашей помощи, Всеволод Петрович.
«Высокая должность… Так ли важна она теперь», – подумал Сухоставский. Машинально он провел большим пальцем по обручальному кольцу. Даже здесь, в реальности, сгенерированной на базе его сновидений, при нем было то, что действительно имело какое-то значение.
– Послушайте, Эрик… Мы давно работаем с вами. Я делал и продолжаю делать ужасные вещи. На моей совести столько грехов, что и в аду от меня начнут открещиваться. Но всегда были принципы! Тончайшая грань, которую я не пересекал. С этим пацаном мы знакомы уже много лет. Он заслуживает доверия и уважения тем, что никогда не мухлюет под столом. Он не использовал никакие грязные штучки – и я не собираюсь! Да, я постараюсь убедить Александра принять вашу игру. Буду максимально доходчивым в словах. Но никаких людей к его матери я не направлю – и это не обсуждается!
– У нас с вами соглашение, – спокойно напомнил Эрик.
– Соглашение?! – взревел Сухоставский. – Какое соглашение?! С кем?! Ты – просто китаец, который проникает в мои сны!
– Я не китаец.
– Мне глубоко плевать, кто ты такой, Джеки Чан! Я никого не буду натравлять на Кравчуков. Что-то не нравится – ищи других помощников моего ранга! Только вряд ли найдешь. Ты это понял, уродец?!
Размеренным движением Эрик прикрыл папку, досадливо покачал головой.
– Хочу напомнить условия нашего соглашения, Всеволод Петрович. Если вы и в дальнейшем будете оказывать некоторую помощь, я обеспечу вас большим статусом и еще большим влиянием. – Он сделал паузу, переведя взгляд куда-то за правое плечо Сухого. – Если же вы подведете меня, то, боюсь, карательные меры будут в высшей степени суровы.
