Книга Лилия для герцога - Светлана Казакова

Именно это Микела и сказала, когда два дня спустя, так больше ничего и не придумав, я смущенно поведала ей о словах лекаря. Добрая женщина почти сразу же начала уговаривать меня поехать к родным супруга, причем желательно поскорее, пока мое самочувствие еще позволяет путешествовать. Нужно наступить на свою гордость и подумать о тех, кому мой ребенок напомнит о его отце.

Знала бы она, что дело вовсе не в гордости, а мой муж на самом деле жив!

– Но у меня нет сопровождающего, – заметила я собеседнице.

– Верно, – погрустнела хозяйка. – Женщине одной путешествовать опасно. Тут у нас пока тихо, но слышала, что на дорогах немало разбойничьих банд.

Затем Микела предположила, что ее супруг мог бы доставить меня куда необходимо, но сначала нужно дождаться его возвращения. Помедлив, я согласилась. Так я получала некоторую отсрочку и дополнительное время на размышления о собственном будущем.

Может быть, действительно рискнуть и возвратиться в обитель? Попросить помощи у тех, кто меня вырастил? Ведь не выгонят же меня… Сестра Николина знала мою тайну, а как объяснить настоятельнице, почему я ушла от богатого и родовитого мужа? Да еще в таком положении! Не подумают ли они про меня то же, что когда-то думала Ортензия де Россо? Что я действительно повинна в супружеской измене, а ребенка жду от другого мужчины?

У меня голова разболелась, а полезных идей так и не родилось. Будь я одна, все складывалось бы куда проще. Нет, о новом замужестве я, разумеется, не думала, но при мне оставались знания, которыми я могла делиться с другими, как делала это с Луиджи. Да и с Микелой могла бы остаться. Ей ведь все равно одиноко, когда хозяин надолго отправляется в море, да и помощь в хозяйстве не помешала бы.

Но теперь все изменилось. До чего же странно… Ребенок еще не родился, не имел имени, я даже не знала, мальчик будет или девочка. Но он уже существовал, требовал заботы о его будущем, и только я – я одна! – за него отвечала. Учитывая, что у меня даже домашних питомцев, если не считать подаренную мне в замке голубку, никогда не было, осознавать это оказалось более чем необычно.

Я невольно задумалась над тем, что сказал бы герцог, узнав эту новость. Обрадовался бы? Разочаровался бы, если бы на свет появился не наследник, а наследница? Ортензия наверняка рассердилась бы. Но не ее мнение являлось для меня главным, а мнение ее внука.

Пугало меня и то, что дети нередко отличались хрупким здоровьем, а по непониманию и непослушанию рисковали своей жизнью куда чаще, чем взрослые. Ведь из детей, которых родила мать моего супруга, кроме Себастьяна, не выжил никто. Даже у королевы Доротеи, как обмолвился на прогулке у фонтана Бруно Манчини, кроме Арнальдо, была дочь, которая погибла в детстве. Сестра его величества! Должно быть, не только смерть мужа, но и потеря девочки заставила мать нынешнего короля покинуть столицу и поселиться в уединенной обители.

А если и мой будущий ребенок родится слабым? Или заболеет, или даже… Да и смогу ли я в одиночку уследить за ним, если вокруг столько опасностей?

Вот хотя бы море… Купальный сезон подошел к концу, но ребятишек это ничуть не смущало, и они бесстрашно лезли в соленые волны. Не умея плавать, я смотрела на них со страхом, понимая, что едва ли смогла бы спасти утопающего, а попытавшись, наверняка не выжила бы.

Кто мог подумать, что у родителей столько забот и тревог! Каким счастьем было бы разделить их с Себастьяном… Разделить и счастье, и горе, как пелось в той песне, вместе увидеть беззубую улыбку нашего малыша, его первые шаги, вместе придумать ему имя.

Если бы не тот случай в саду, не хитрость Виенны и не простодушие, сослужившее мне плохую службу, сейчас мы предавались бы мечтам о будущем. О том, как вернемся в замок де Россо. О том, как будем жить там всей семьей, которой предстояло увеличиться на одного человечка. Ортензия наверняка смягчилась бы со временем. Ведь дети – если судить по внуку экономки – всегда вносят оживление и заставляют взрослых улыбаться.

Вспоминалось, как по дороге из обители в замок я мечтала о свободе. О том, что смогу оставить навязанного мне супруга и жить самостоятельно. А теперь, когда так и получилось, обретенная свобода отдавалась горечью на губах, и вместо того, чтобы позволить раскрыть крылья, придавила к земле и ничуть не радовала. И не только из-за ребенка, которому предстояло расти сиротой при живом отце. Но и потому, что сейчас я особенно ясно понимала – мой брак оказался не тесной золотой клеткой, а подарком судьбы, шансом жить в любви, отдавать ее другому, не отмеривая на весах, а щедро и радостно. Шансом, который выпадал далеко не каждому. Ведь даже баронесса де Кастеллано… Возможно, если бы ей повезло с мужем и тот любил бы ее так же, как Себастьян де Россо любил меня, она не была бы настолько подлой и себялюбивой. Или Виенна такой родилась? А может быть, стала такой по вине собственных родителей?

Размышляя об этом, я пообещала себе, что буду любить моего ребенка очень-очень сильно, чтобы он не ощущал нехватки отца и других родственников и не озлобился со временем. Что воспитаю его хорошим человеком, каким и сам герцог, и его строгая бабушка смогли бы гордиться.