— Этого мы теперь уже не узнаем, не так ли? Ганн мертв, а Тайболд говорит разумные вещи! Если станет известно, что это мы причастны к его смерти, в ответ мы получим бунт, бунт, возникший благодаря вам.
— Я ведь докладывал вам о каждом своем шаге, — возразил майор Ламберт.
Тут в голосе полковника Уизерспуна зазвучали стальные нотки:
— Я не приказывал тебе держать Тайболда взаперти. Возможно, это зависть так тебя ослепила.
— Я никому не завидую, — буквально выплюнул майор Ламберт.
— Неважно, — отрезал полковник Уизерспун. — Лейтенант Фордайс! — громко позвал он.
— Да, сэр, — донеслось издалека, словно лейтенант стоял у самого подножия лестницы.
— Собери отряд людей, умеющих держать язык за зубами. Проследи, чтобы нашего заключенного сейчас же похоронили.
— Да, сэр! — ответил лейтенант. Через секунду дверь в комнату полковника Уизерспуна захлопнулась, в то время как лейтенант отправился выполнять полученный приказ.
Только майор Ламберт остался стоять в коридоре. Энн буквально чувствовала всю силу его отчаяния сквозь толстую деревянную перегородку…
В дверь ударили кулаком. Энн даже тихонько вскрикнула от неожиданности. Она ждала, что майор вот-вот ворвется к ним в комнату. Но он зашагал вниз по лестнице.
Айден вздохнул с облегчением.
— Нужно отсюда поскорее уезжать.
Дважды ему повторять не пришлось — она уже бегала по комнате в поисках своих чулок.
Он зашнуровывал ей корсет, пока она натягивала на ногу собранный гармошкой чулок.
— Энн, милая, ты у меня очень храбрая девочка. Так держать. Еще немного, и мы окажемся на свободе.
— Это правда, что Робби Ганн скончался?
Он на ходу поцеловал ее в макушку.
— Потом поговорим.
Он быстро закончил одеваться. Она затянула подвязки и всунула ноги в туфельки, думая о том, что они с Айденом сработали как одна команда. Поднявшись с кровати, она помогла ему завязать галстук. Его уже давно не крахмалили, и сам Айден выглядел уставшим.
Она коснулась eго щеки рукой.
— Ты сделал все, что мог.
— Надеюсь, этого достаточно. — Он взял ее за руку и повел к двери. Стражи за дверью уже не было.
Они спустились вниз. Полковник Уизерспун сидел за обеденным столом. С ним был лейтенант Фордайс. Как только появились Энн и Айден, полковник поднялся.
— Так значит, вы все-таки решили уехать, милорд? — живо поинтересовался он, так, словно они были здесь не пленниками, а оставшимися на ночь гостями.
— Боюсь, я должен, — ответил Айден, традиционно умалчивая об истинных причинах.
Он протянул Энн ее соломенную шляпку. Она прошла в гостиную, где на стене у двери висело зеркало, и завязала на подбородке бант.
— Я взял на себя смелость приказать, чтобы для вас приготовили экипаж, — сказал полковник Уизерспун. — Один из моих людей отвезет вас.
— Ценю вашу заботу, но я собрался управлять своей каретой сам. Я уже так давно не держал в руках поводья…
— Тогда, может, пусть вас проводят?
— Спасибо, но в этом нет необходимости.
Эта светская беседа действовала Энн на нервы. Они вели себя как двое закадычных друзей на домашней вечеринке. При этом она чувствовала себя весьма неловко.
Айден зашел за ней в гостиную.
— Миледи, вы готовы?
На секунду он показался ей скорее незнакомцем, нежели человеком, которого она целиком и полностью принимала как своего мужа. Тогда она поняла, что у этого человека было два лица. С одной стороны, высокомерный, самоуверенный шотландец, который любил хорошо потрудиться и от души повеселиться.
С другой стороны, человек, стоящий сейчас перед ней. Человек с безупречными манерами. Изысканный, утонченный… полностью контролирующий себя.
Потом он протянул ей руку, и эти две ипостаси слились в ее представлении воедино. В Айдена. В мужчину, которого она любила.
Она вложила свою руку в его ладонь. Он попрощался с полковником Уизерспуном и даже бросил какую-то дружескую фразу лейтенанту Фордайсу. После чего они направились к выходу.
На улице их ждала карета, лошади нетерпеливо били копытами.
— Энн, вам когда-нибудь доводилось ехать на козлах, рядом с возницей? — спросил Айден.
Энн хотела ответить отрицательно, но не смогла, так как в горле у нее все пересохло.
— Вам понравится, — любезно заверил ее Айден.
Со стороны могло показаться, будто они отправляются на прогулку в парк, а не спасаются бегством.
— Прошу.
Он помог ей подняться.
Сиденье на козлах было довольно узким. От такой высоты у Энн закружилась голова. Она уселась поудобнее. Расположившись, она посмотрела вперед и застыла.
Двое солдат шагали в сторону леса, неся завернутое в холст тело. За ними шел третий солдат, который тащил лопаты.
Неожиданно дрожащие ноги перестали выдерживать вес ее тела. Айден говорил, что убил человека.
Мог ли он пожертвовать жизнью Робби Ганна, чтобы спасти их жизни?
Она не знала. При необходимости Айден мог быть и жестоким.
Энн так сильно вцепилась руками в деревянное сиденье, что костяшки ее пальцев побелели.
Айден устроился рядом с ней, взяв в руки поводья, затем снял с себя шляпу и зашвырнул ее внутрь кареты. Он так и не успел побриться. Отросшая щетина придавала ему вид опасного человека. Она поймала себя на том, что смотрит на него с сомнением.
— Счастливого пути, милорд!
Полковник Уизерспун вышел на крыльцо их проводить.
— И вам счастливо оставаться, полковник, — ответил Айден. — Будете в наших краях, милости просим в Кельвин.
— Ну, в тех краях мы бываем нечасто, — сказал полковник. — Слишком далеко на север.
Айден рассмеялся и хлестнул лошадей. Карету тряхнуло, колеса закрутились, и они отправились домой.
Энн покачивалась вместе с каретой, Айден обнял ее, чтобы поддержать.
— Следи за дорогой, — предупредил он.
Она кивнула. Он обратил все свое внимание на лошадей в упряжке. Айден гораздо лучше умел управлять лошадьми, чем солдат, который вез их в Либстер. Они ехали в тишине. Энн не решалась заговорить, пока не удостоверилась в том, что за ними никто не следует.
Когда они доехали до пересечения дорог, где днем раньше столкнулись с похоронной процессией, она вспомнила, как Айден заметил, что это плохое предзнаменование. Она посмотрела на степенные гемлоки, окаймляющие маленькое кладбище, и внезапно ощутила острый укол сожаления, совершенно ей непонятного.
