Потом он огляделся.
Первое, что он увидел, был его меч, который он выронил, когда волк прыгнул на него. Потом он заметил торчащую из горла хищника серебряную стрелу. Именно эта стрела его убила… Наконец он увидел у кромки леса трех своих спутников, стоявших с обнаженным оружием в руках, не отрывая глаз от входа в пещеру, и готовых кинуться в битву. Утер с трудом наклонился и поднял свой меч, не удержавшись от болезненной гримасы.
Черные волки один за другим выходили из пещеры и, образуя длинную процессию, шли цепочкой, осторожно ступая в отпечатки лап друг друга, так что получался один-единственный след. Ведомые уже новым вожаком, они покидали свое пристанище, бросая косые взгляды на человека, убившего их предводителя, и на его спутников, которые собирались занять оставляемое ими жилье.
Казалось, их молчаливое шествие будет нескончаемым. Утер насчитал пятьдесят волков и сбился со счета. Затем начал осторожно приближаться к своим спутникам, не отрывая глаз от волчьей стаи.
Ллиэн бросилась к нему, и от ее взгляда у рыцаря потеплело на душе: в нем была любовь, радость и, кажется, даже восхищение. Но когда они оказались совсем близко друг к другу, Ллиэн невольно отступила назад с гримасой отвращения.
— Утер, друг мой, на тебя страшно смотреть! — вполголоса сказал Цимми, словно опасаясь, как бы волки его не услышали.
Утер поднес к лицу широкое лезвие своего меча и взглянул в него, как в зеркало. Он увидел смутное отражение человека с всклокоченными волосами и бородой, покрытого засохшей кровью.
— А уж воняет от тебя! — добавил Фрейр и расхохотался.
— Тс-с-с! — прошептала Ллиэн.
Волки, идущие последними, остановились и теперь смотрели на них, прижав уши и вытянув хвосты, — эльфийка тут же расшифровала эти признаки недовольства. Утер повернулся к стае, все еще покрытый кровью ее вожака. Он до такой степени утратил человеческий вид, что волки в знак смирения снова опустили головы и отправились следом за своими собратьями, покидавшими пещеру. Рыцарь и его спутники молча прово-жали их глазами, пока те не исчезли среди высоких холмов, растворившись в густой снежной пелене.
— Они ведь уже не вернутся? — спросил Цимми, обращаясь сразу ко всем.
Но никто ему не ответил, и это удивило Утера, Ллиэн, стоявшая рядом с ним, по-прежнему была начеку, ничуть не успокоенная исчезновением волков. Утер снова заметил, что ее остроконечные уши слегка шевелятся, и это было забавно и неприятно одновременно. Чтобы скрыть смущение, он повернулся к Фрейру, но поведение гиганта его тоже удивило: тот, расширив ноздри, с силой втягивал воздух, и на лице его читалось то же отвращение, что и у Ллиэн.
— Что такое? — спросил Утер.
Фрейр обернулся к нему, и на сей раз его лицо было серьезным.
— Кобольды, — сказал он.
И одним прыжком оказался возле пещеры, издавая жуткие вопли и выставив перед собой огромный меч.
Тут же из пещеры показались многочисленные темные фигуры, которые сразу рассеялись вокруг. Своими низкими покатыми лбами, острыми мордами, закругленными большими ушами, грубой серой шерстью, торчавшей вдоль хребтов, как щетина, кобольды напоминали гиен. Но в отличие от них кобольды передвигались на двух ногах и носили человеческую одежду, грязную и изодранную в лохмотья. У некоторых даже было оружие — мечи и кинжалы, казавшиеся маленькими в их широких лапах. Фрейр, не останавливаясь, схватил одного из кобольдов за шиворот и швырнул его о каменную стену пещеры. Затем резко обернулся к остальным, высоко подняв меч, но ни один кобольд не был настолько глуп, чтобы дожидаться, пока он обрушится.
— Убейте их! — закричал Фрейр, бросаясь в погоню. — Прикончите их всех!
Ллиэн, почти не целясь, выпустила из лука еще одну из своих серебряных стрел, и Утер готов был поклясться, что стрела описала в воздухе дугу, словно преследуя одного из кобольдов, который несся большими скачками, шарахаясь из стороны в сторону. Цимми уже подобрал увесистый круглый камень и начал раскручивать пращу, но боль в руке была слишком сильной, и он выронил кожаную петлю.
Утер тоже бросился за одним из кобольдов, но он слишком устал, а кобольд был достаточно увертлив. Рыцарь отстал на несколько туазов. Удивляясь про себя,отчего Фрейр непременно хочет истребить всех этих маленьких монстров, он остановился, чтобы перевести дыхание. Почти тут же Ллиэн едва не опрокинула его, вскочив одним прыжком на большой камень, чтобы без помех выстрелить в очередного кобольда. Она издала высокий звук, похожий на собачий лай, что заставило кобольда в нерешительности остановиться, и тут же выпустила стрелу. Это не была одна из магических стрел Кевина-лучника, однако Ллиэн не нужна была магия, чтобы поразить с двадцати туазов растерявшегося человека-пса. Стрела вонзилась ему в спину, когда он повернулся, собираясь обратиться в бегство. Он пробежал еще несколько метров и рухнул на землю уже мертвым.
— Кто-нибудь уцелел? — прокричал Фрейр, подбегая к ним.
— Я упустил своего, — с сожалением ответил Цимми.
— Так или иначе, двое-трое ускользнули, — сказал Утер. — Ну и что с того?
— Они могут предупредить гоблинов, — проворчал гигант. — Нам надо поторапливаться.
Он быстро направился к пещере, уверенно ступая по камням, покрытым инеем и снегом. Затем вернулся к кромке леса и подобрал брошенное ими снаряжение.
Ллиэн и Утер спустились более осторожно. Последним к ним присоединился Цимми, который осматривал внутренность пещеры.
— Там есть проход, — объявил гном. — Даже если наши саги немного приукрашивают действительность, в основе всегда правда… Черные волки охраняли доро гу, ведущую к Границам.
Утер закричал от радости и, невольно перенимая манеру Фрейра, хлопнул гнома по плечу. Но он совсем забыл о раненой руке Цимми. От удара тот громко застонал.
— Ох, прости… — смутился рыцарь.
— Проклятье! Ты мог бы быть поосторожнее! — в сердцах ответил мастер-каменщик.
Он замолчал, и Утер, покраснев, начал переминаться с ноги на ногу, как всякий раз, когда чувствовал свою вину.
— Нужно запастись факелами, — ворчливо проговорил гном. — Даже я ничего не увижу там, внутри. И потом, надо ободрать волка — нам понадобится еда…
— Я этим займусь,- сказал Утер.
— Нет, — возразила Ллиэн. — Тебе лучше найти место, где побольше снега, и смыть с себя кровь.
— Да уж, — проворчал Цимми.
Утер покраснел еще сильнее и, пытаясь сохранить остатки достоинства, отошел к большому кусту, покрытому снегом. Он снял перевязь, на которой висел меч, расстегнул кожаные латы, стянул через голову тунику и кольчугу и, взглянув на них, понял причину отвращения своих спутников. Кровь, внутренности, шерсть и испражнения волка густым слоем покрывали доспехи. Значит, он все же вонзил меч в живот волка? Или его убила стрела Ллиэн? Но как бы то ни было, Утер готов был отдать все сокровища мира за то, чтобы поскорее очистить доспехи от всей этой мерзости. Кольчуга была вся в засохшей крови, и во многих местах целые ряды колец были вырваны волчьими когтями и зубами. Туника тоже имела жалкий вид. Но, избавившись от них, рыцарь сразу почувствовал себя лучше. Он решил не обращать внимания на ехидные замечания спутников и принялся изо всех сил растирать снегом лицо, руки и торс. Затем понемногу привел в порядок доспехи и тунику. Когда он снова их натянул, то застучал зубами от холода. Однако у него еще хватило сил на то, чтобы, распутав волосы, заплетенные в косички, очистить их от липкой отвратительной массы. Затем снова застегнул перевязь с мечом и присоединился к спутникам.
