Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Ты настолько не веришь в людей? Как ты вообще живешь? Это же страшно!
– Ну, я ведь живу среди реальных людей, которые имеют в голове крепко вбитые запреты о том, что такое хорошо и что такое плохо. Зная эти запреты, людей легче понимать. И по большому счету я не вижу в этом ничего плохого. Если посмотреть на заповеди любой религии, то они абсолютно правильные. И если люди будут их реально соблюдать, то мир действительно станет чище. Другое дело, что в мире нет ничего абсолютно правильного. Из любого правила всегда есть исключения. Но если часто злоупотреблять этим, то мир погрузится в хаос. Его потянет туда привлекающая многих свобода выбора, признание собственной индивидуальности. Беда вся в том, что в условиях свободы большинство людей выбирают грех, удовольствие и наслаждение… Но ни в коем случае не обязанности и не лишения. Кроме очень немногих… – тихо закончил Саша, именно в этот момент ощутив сильнейшую тоску по Постумии. Вспомнив ее высказывания о контрасте страданий и наслаждений, тьмы и света.
– Так в чем проблема? – проникновенно спросила Гликея, буквально впившись взглядом в собеседника. – Ты же все понимаешь, докопался до таких глубин, о которых и многие жрецы не подозревают. Если все правильно, то надень на себя знак Ипни и стань элоем!
Саша молчал, пытаясь справиться с воспоминаниями и одновременно подбирая ответ для этой замечательной девушки, которая вывела его на столь откровенный разговор.
– Проблема в том, что религия пытается дать готовые ответы в упрощенной форме на все вопросы жизни. Они правильные, но поверхностные. И они отменяют потребность думать. Зачем? Если все уже решено. Но решено это все, как правило, много веков назад. А жизнь меняется постоянно. И ставит перед людьми все новые вопросы по мере того, как они познают мир и себя.
Гликея замолчала, переваривая лавину информации, свалившуюся на нее из другого мира. Только она не знала об этом. Саша чувствовал неловкость за такие откровения. Посеять в человеке сомнения и перевернуть его мир довольно легко. Гораздо труднее потом показать ему новый смысл жизни, вытащив из бездны отчаяния. Испытывая потребность что-то сделать, он снова встал и начал переворачивать вещи над жаровней, не разбирая, свои или нет. Потрогал носки Гликеи – высохли с одной стороны – и перевернул их.
– Спасибо, – тихо сказала она. И было непонятно, это за носки или за ответы, потому что она продолжала молчать.
Но спустя несколько минут произнесла:
– Ты мог бы стать жрецом.
– Ты не первая, кто мне об этом говорит, – грустно ответил Саша, почувствовав, как его сердце снова сжимается от воспоминаний о Постумии. – Но я не смогу. Мои мысли еще далеки от совершенства и законченности. По сути, это лишь сомнения. Ты вынудила меня высказать их тебе, – при этих словах Гликея удивленно вскинула на него свои расширившиеся глаза, – но вряд ли они применимы для большинства людей. Да и тебе на пользу не пойдут. Я буду плохим жрецом.
Серега, все это время молчавший и не знавший, куда деться от таких душещипательных разговоров, поднялся и сказал, что пойдет погуляет. Это могло означать что угодно, начиная от посещения гальюна и кончая собственно прогулкой.
Они остались вдвоем, в повисшей тишине. Относительной, конечно. За дверью слышались разговоры матросов, скрипели доски обшивки, раздавались удары волн о борт и шелест пробегающей по палубе воды.
– Почему ты уступил мне свою койку? – тихо спросила Гликея.
– Твоя же каюта заставлена ящиками? – удивился Саша.
– Да, но я могла спать где угодно. Хоть на этой откидной койке, хоть на полу. Почему именно твоя койка?
И тут до Саши дошло. То, что он рефлекторно уступил место «даме», в этом мире могло восприниматься по-другому. «Дама», добровольно отправившаяся на флот, автоматически становилась просто матросом. Или штурманом в данном случае. Это не значило, что она утрачивала свою половую принадлежность, но в вопросах быта становилась равна со всеми. И если к ней и могло применяться какое-то особое отношение, то в силу особых же обстоятельств. Например, если она ранена, больна или просто именно ей нужно выспаться. Опять же не потому, что она женщина, а потому что есть некие обстоятельства. Все остальное автоматически перетекало в область личных взаимоотношений или симпатий. Естественно, Гликея была совершенно сбита с толку такими знаками внимания наряду с отстраненностью, которую демонстрировал Саша. И не придумала ничего лучше, чем спросить об этом в лоб. Беда вся в том, что она ему нравилась. И как человек, и как женщина. Даже несмотря на ее большой нос. Но воспоминания о Постумии, оставшейся в далекой Кинурии, за которой он сам обещал вернуться, вставали стеной на пути возможных поползновений в этом направлении. Ситуация складывалась отвратительная. Юлить дальше, не объяснившись, было глупо и даже подло.
Набрав в легкие воздуха, Саша произнес:
– Я обещал одной женщине, что вернусь за ней. Нас многое связывает, и, несмотря на то что ты мне очень нравишься, я не могу переступить через себя.
– Потому что я некрасивая? – вставила Гликея. В огромных глазах появились слезы.
– Я так не считаю, – поспешно ответил Саша.
Но она уже не слушала его и продолжала говорить, опустив голову и непонятно к кому обращаясь:
– Мой проклятый нос. Я мелкая, худая, мышцы на мне не растут… Кому я нужна, такая доходяга! Я буду плохой матерью.
Бли-и-ин! Саша был готов провалиться на месте, только бы не слышать этого самобичевания, за которым неминуемо должна последовать истерика. Во всяком случае, об этом говорил его прежний опыт общения с женщинами. Надо было срочно переключить ее внимание на что-то другое.
– Стоп! – резко сказал он, поднимая открытую ладонь. – А не ты ли говорила, что не собираешься вытирать сопли детишкам? С чего это у тебя вдруг проснулись материнские инстинкты? Тяжело стало? Домой захотелось под крылышко к папеньке?
– При чем здесь отец? – вскинулась девушка.
– А при чем здесь плохая мать? – в тон ей спросил Саша.
– Ну… Мужчинам нравятся сильные женщины, они легко рожают, – сказала очевидную для себя мысль Гликея.
– Правда? – картинно удивился Саша. – А я не знал. Наверно, я неправильный мужчина. Ах да – я же не элой. Это все объясняет.
– Нет, дело не в этом! – горячо начала возражать Гликея, вскакивая на ноги. Но замолчала, очевидно совершенно запутавшись в своих мыслях и доводах. – Налей мне еще! – потребовала она, протягивая пустую кружку.
– Э-э-э… – растерялся Саша. – Ты уверена, что это не будет лишним?
– В самый раз! Я тебя вообще не понимаю!
– Давай проверим, – неожиданно улыбнулся Саша. – Скажи быстро «ромбододекаэдр».
– Что это?
– Не важно. Просто повтори – «ромбододекаэдр».
– Ромбододекадр… тьфу! Что за шутки дурацкие?
– Обычная проверка на трезвость, – покровительственно улыбнулся Саша. – Ты ее не прошла. А значит, я тебе не только не налью, а как капитан приказываю немедленно лечь спать. А вот завтра поговорим, как жить дальше. – И после паузы добавил: – Если захочешь.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
