— Тогда посоветуй, как мне лучше обращаться с принцем. Уксус или мед должен источать мой язык?
— Только мед, — без колебаний ответил евнух. В круг его многочисленных обязанностей также входило поддержание мира в доме хозяина. — Теперь повернись, пожалуйста.
Эстер легла на спину. Омар набрал побольше бальзама из алоэ в ладони и принялся массировать ей бедра, живот и груди. Очевидно, что госпожа его уже приспособилась к своей новой жизни. Месяц назад европейская стеснительность воспротивилась бы столь интимной процедуре.
— Ты знаешь какого-нибудь католического священника?
— Священника? — переспросил Омар. — Нет, не знаю, а зачем он тебе?
— Неважно, я просто спросила. А скажи, почему женщины должны укрывать лица?
— Вид женского личика искушает мужчину посягнуть на чужую собственность.
— Какую собственность?
— Жена — собственность мужчины. Ты принадлежишь принцу. Без его позволения ни один мужчина не смеет глядеть на твое лицо. Твоя красота предназначена только для удовольствия принца.
— А красота принца предназначена мне одной?
— Ты считаешь принца красавцем? — удивился Омар.
— А ты нет?
— Если б не шрам, принц Халид был бы, пожалуй, красив, — с некоторым сомнением высказался евнух.
— Его шрам придает ему особый шарм.
Омар с удовлетворением воспринял заявление госпожи. Как только она заполучит в свое чрево королевское семя, его благосостояние обеспечено.
Он помог ей встать и облачиться в новый кафтан, а потом препроводил юную жену в спальню супруга.
Чтобы уберечься от осенней прохлады, бронзовую жаровню заранее наполнили раскаленными углями. От зажженных во множестве свечей на стенах плясали причудливые тени.
Стол был заставлен блюдами в уже хорошо знакомом Эстер наборе. При виде еды у нее потекли слюнки. За исключением одного пирожного у нее с самого завтрака ничего не побывало во рту. Однако ее разочаровал весьма скудный выбор закусок — опять оливки, орехи, козий сыр, лепешки, графин с розовой водой.
— Это и есть наш ужин?
— Горячее я подам, когда явится принц.
— Ты любишь яичные белки? — неожиданно поинтересовалась Эстер.
— Яичные белки? — Ее вопрос почему-то поставил евнуха в тупик.
— Да. Ты ешь их?
Омар насторожился, подозревая в вопросе какой-то подвох, но положение разрядил принц. С еще влажными после мытья волосами он ворвался в спальню, сияя улыбкой, и евнух поспешил удалиться.
— Пока подадут ужин, давай прогуляемся в саду. Эстер охотно оперлась на его руку, и они чинно ступили в освещенный факелами чудесный сад. Вечерний воздух был прохладен. Эстер пробрала дрожь, и тут же Халид прижал ее к себе и согрел теплом своего тела. Она глубоко вдохнула благоуханный воздух.
— Как запахи разных цветов соединяются, становятся единым ароматом! Какое это волшебство! — Она не удержалась от восторженного восклицания.
— А мы, соединившись, становимся единым существом. И это тоже волшебство!
От таких слов Эстер залилась румянцем.
— Когда мы вернемся в Девичью Башню, я покажу тебе мой сад, все его уголки. Он более красив, чем этот, потому что я там садовник.
— Ты не отличаешься скромностью, — поддразнила Эстер мужа.
Халид пожал плечами. Он обратил ее внимание на пурпурный с золотом звездообразный цветок.
— Эта астра отгоняет злых духов. По крайней мере так утверждали древние греки.
— А это что? — Эстер указала на фиолетовый цветок, под тяжестью которого изогнулся стебель.
— Зеркало Венеры. Согласно легенде Венера обладала магическим зеркалом. Кто бы ни посмотрелся в него, превращался в красавца. Однажды рассеянная богиня потеряла зеркало. Бедный пастушок нашел его и не пожелал с ним расстаться. Когда Купидон пытался отнять зеркало у мальчишки, оно разбилось на множество крохотных осколков. И там, где на землю попадал кусочек волшебного зеркала, вырастал этот цветок.
— Как красиво, — сказала Эстер, любуясь и цветком, и мужчиной, рассказавшим ей эту легенду. Халид шагнул к соседнему цветку.
— А вот стрела Купидона. Из этих темноглазых цветов готовят возбуждающий любовную страсть настой.
Эстер улыбнулась. Они сделали круг по саду и задержались на террасе, куда выходила дверь спальни. Не хотелось покидать ласковые объятия южной ночи.
— А по какой причине твоя мать ведет себя так злобно? — вдруг спросила Эстер.
— Что заставило тебя задать этот вопрос? — удивился Халид. — Не думаю, что она тебя сильно напугала.
— Мне просто любопытно.
— Несмотря на роскошь, которая ее окружает, она несчастная женщина. Ей бы родиться мужчиной и быть султаном. Она хитрее и честолюбивее Селима и способна править великой империей. Однако ей предназначено жить взаперти и прятать лицо под чадрой.
— Та же участь уготована и мне?
— Ты, малышка, разнишься с ней как день и ночь. Жажда власти у тебя отсутствует. Михрима обладает душой воина, заключенной по прихоти природы в женскую плоть. И, как я понимаю, она лишена материнского инстинкта. Кроме того, смерть отняла у нее мужа, сына и дочь.
— Как умер твой отец?
— Казнен по приказу султана.
— Твой дядя казнил брата своей сестры?
— Нет. Это мой дед казнил своего зятя.
— О боже!
— Это тебя удивляет? Странно. Разве из-за политики не убивают и в твоей Англии?
— На протяжении моей жизни такого не случалось.
— Ты еще ребенок. Тебе лишь семнадцать. Но оставим дела давно минувших дней. Самое ужасное, что мои близкие погибли из-за Форжера.
— Ты собираешься его убить?
Халид сжал ее личико в ладонях, повернул к себе.
— А ты о нем печешься?
— Если Форжер виновен, пусть умрет! Он удовлетворился ее ответом. Неважно, так ли она думала на самом деле.
— Ты одобряешь месть?
— Я бы отомстила за смерть отца, если б смогла. Халиду не хотелось, чтобы ее мысли вновь вернулись к тому, как погиб ее отец.
— Почему ты была так враждебна к Михриме?
— Это она была враждебно настроена. С самого начала.
— Нет, Дикий Цветок, — возразил Халид. — Едва ты вошла в комнату, я ощутил в тебе злобу. Хотел бы я знать, что у тебя на сердце.
— А я не желаю ранить твои чувства.
Он поцеловал ее в лоб и заглянул ей в глаза. Халид мог вполне утонуть в зеленых глубинах озер, такими были ее глаза.
