Сегодня они сделают следующий шаг после сбора реликвий. Сегодня они нанесут удар — не только здесь, но и по всей Галактике. Эта атака первая, и потому она невелика — Служители собрались на разных планетах в различи ых системах, чтобы вырезать анклавы и базы Новой Республики. Пока у них не хватает численности и сил чтобы достичь большего, но это только начало.
И Кайза боится.
Она не знает, действительно ли такова ее суть.
Она не знает, сильна ли она настолько же, как Реми.
Она даже не знает, действительно ли ей являлись те видения.
«Если я пойду с ними, — думает Кайза, — если присоединюсь к этой атаке, то просто буду держаться позади. Притворюсь, что делаю что-то полезное. Может, кого-нибудь стукну. Или швырну детонатор и взорву челнок». Злость, которую она столь долго испытывала, вдруг сворачивается, точно кислое молоко, превращаясь в страх. Как ни странно, но именно страха она и боится. Если она, струсив, побежит, за ней бросятся в погоню. Реми не даст ей сбежать. Он найдет ее сегодня, или через неделю, или через год. Реми не терпит ничего, что может его разочаровать.
Пока она старательно пытается успокоиться, к ним присоединяется новая тень, чернее других.
Это их повелитель. Юп Ташу.
Служители кланяются ему, радостным бормотанием приветствуя после столь долгого отсутствия. Живых повелителей — а кроме Ташу есть и другие — у них намного меньше, чем мертвых, но Юп — самый близкий к Империи ситхов, сложившейся вокруг Сидиуса и Бейдера. Онй ластятся к нему, и его изрезанное глубокими моргцинаМй лицо расплывается в довольной улыбке.
Кайза не разделяет всеобщего порыва. Она слишком боится даже шелохнуться, будто груда камешков, готовая рассыпаться при малейшем движении.
Ташу начинает раздавать Служителям оружие, ради которого они и томились в ожидании. Повелитель говорит, что оно особенное. Они получают артефакты и реликвии давно ушедших ситхов. Некоторым он вручает темные плащи. Другим дает светящиеся красные кристаллы на кожаных шнурках.
Затем он поворачивается к Кайзе.
Протягивает ей отполированную бронзовую маску.
Гладкий металл испещрен крошечными углублениями. В глазницах — черное стекло. Нет ни носа, ни рта — хотя там, где должен быть последний, тянется линия черных заклепок.
Это маска вице-короля Эксима Паншарда, — хихикая, поясняет Ташу. — Она сделана из метеоритного металла и хранит в себе вопли сотен невинных, убитых ради развлечения вице-короля. Маски обладают властью. Некоторые надевают после смерти. Другие носят при жизни. Эта, как и прочие в моей коллекции, вобрала в себя тьму Живой Силы! Надень ее. Ты помазана, Кайза с Ко- реллии.
Я...
Остальные не сводят с нее взгляда — некоторые с восторгом, другие со злобой.
Взгляд Реми полон яда.
Это я должен ее носить, — вдруг говорит он, протягивая руку к маске...
Ташу огрызается — в буквальном смысле. Рот его открывается и тут же захлопывается, лязгнув поломанными зубами. Реми отдергивает руку.
~ Ты не вправе перечить желаниям почтенных призраков, — шипит повелитель.
~ Я...
~~ К тому же даме нужно оружие. Разве нет?
В глазах Ташу вспыхивает странный безумный огонек и он хватает световой меч с пояса Реми, после чего осторожно вкладывает его в руку Кайзы.
Меч источает мощь. Она знает, что включать его пока не следует — красный луч может их выдать. Но она ощущает ладонью его потенциал. А когда она, подняв голову, опускает на лицо маску, ее окутывает чудесная тьма, подобная всепоглощающей бездне, которая жадно вгрызается в ее страх, заглатывая его огромными кусками. Страх исчезает, и его вновь сменяет злость, готовая вырваться, подобно зародившемуся в сердце неистовому зверю.
Время течет удивительным образом. Не успевает Кайза моргнуть, как все уже началось. Она уже там, возле базы, вместе с остальными. В руках у них обычное оружие - дубинки, ножи и неказистые топоры, раскрашенные в багровый цвет крови, красный цвет ситхов. Республиканские глупцы с криками разбегаются. Один бросается прямо к ней, и из рукоятки в ее ладони вырывается алый клинок — его вибрация доходит до локтя, плечей и даже до зубов. Взмах клинка — и крик обрывается. Другой взмах подрубает ноги бегущей женщине. Кайза ощущает, как в ней пульсирует гнев. Сердце бьется столь отчаянно, что ей кажется, будто грудь вот-вот расколется пополам.
Удары Кайзы не отличаются точностью — она просто с размаху бьет клинком. Сила не течет сквозь нее, но оружие не похоже ни на что другое, что ей доводилось видеть прежде, — оно режет плоть, кость, металл. Пляшущие перед глазами яркие полосы, приводят ее в трепет.
Потом кто-то врезается в девушку, и она падает, ударившись головой о землю. «Ах ты, новореспубликанское отродье!» Ее, словно лианы, опутывает какая-то чужеродная злость, но, перевернувшись на спину, она видит, что это вовсе не солдат Республики.
Это Реми.
Его бледное лицо искажает яростная гримаса.
— Ты недостойна его! — вопит он, брызгая слюной. — Он мой! Ты всем обязана мне! Ты всего лишь слабая девчонка! Трусиха! Воровка!
Рука ее пуста — световой меч исчез. Она шарит по земле. неуклюже пытаясь отбиться ногами от наседающего на нее Реми. Его длинные пальцы смыкаются на ее шее. Плача и смеясь, он крепче сжимает руки, и Кайза хрипит, пытаясь сделать вдох. Рука ее бьет по влажной траве, тщетно ища световой меч. Над ними — темная посадочная платформа базы, слышны крики и вопли Служителей и их жертв. Кто-то падает с края платформы и с глухим ударом шлепается рядом.
В глазах у нее темнеет, веки дрожат.
И тут она находит меч. Пальцы сжимают холодный металл.
Все происходит в мгновение ока, хотя кажется, что время, наоборот, замедляется. Она бьет рукояткой меча в висок Реми. Глаза его округляются, наполняясь внезапным страхом.
Алый клинок пронзает его череп. Широко раскрытые глаза краснеют и вскипают, а затем превращаются в пепел.
Кайза встает, поправляя маску.
А затем ее опять охватывает прежняя злость, и она вновь бросается в атаку. Вскоре Служители празднуют победу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
«Грядет война».
Лея пытается об этом не думать. Она не включает Голосеть, не выходит на свой балкон на Чандриле и не смотрит в небо, где на орбите собирается флот. Она просто сидит в кресле посреди комнаты, которая очень скоро превратится в детскую их сына. Неподалеку стоит колыбель, рядом с ней — священное дерево, которое подарил ей маленький эвок по имени Викет. Она так и не сумела почувствовать дерево — так называемую «змеиную головоломку» — с помощью Силы, но она видит собственными глазами, что гладкая золотистая кора сияет здоровьем, а вьющиеся ветви каждый день выпускают новые алые листья.
Но своего малыша она ощущает внутри себя без всяких усилий — не так, как все матери чувствуют в себе новую жизнь, но с помощью невидимых прикосновений Силы. Она ощущает границы его растущего разума, знает его настроение, может точно сказать, что он здоров. Для нее он не столько человекообразное существо, сколько пульсирующий живой источник света, который иногда тускнеет, а порой с трудом пробивается сквозь завесу тьмы. Она убеждает себя, что это нормально, — Люк говорил ей, что так бывает со всеми. Он объяснял, что чем ярче свет, тем непрогляднее мрак.
