Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Но… — попытался я вставить слово, однако кардинал властным жестом остановил меня.
— Вы же разговаривали со своими людьми, Жан… — почти ласково попенял он, — но не стали обращать внимания на то, что им попросту выдали лжемонаха. Ну сами посудите, зачем ему сразу после злодеяния сидеть в корчме и спокойно есть суп? А все потому, что он был уже уверен в своей безопасности. Так ему сказали. Вот тут вы совершили единственно правильный поступок — отдали его нам. Тем самым уже сорвав план злоумышленников. Они рассчитывали, что вы будете самостоятельно вести расследование, дальше идти по вешкам — и просчитались…
Кардинал говорил, а я все никак не мог поверить, но с каждым словом он все больше убеждал меня. Получалось, что меня специально натравливали на Мергерит, с прогнозированным результатом в случае успеха дезинформации. Кто-то очень хорошо просчитал психологию бастарда Арманьяка, очень хорошо.
— Кто убил португальца?.. — чтобы окончательно развеять сомнения, стал я задавать вопросы.
— Он… — Кардинал показал пером на де Монфокона. — У него на квартире нашли целый ящик париков и накладных носов. Задача была создать лишь примерное сходство, чтобы навести вас на ложный след. А примерное сходство с мэтром Паганини устроить весьма просто. Как я вижу, у него получилось.
— А секретаря?
— Будем считать, что он же. Отравили болезного. Де Монфокон подкупил одну из служанок. Она уже дала показания.
Что-то все равно для меня не сходилось. Слишком все гладко получалось. Но полученная информация требовала осмысления, а я сейчас вряд ли был в состоянии соображать, поэтому сделал вид, что полностью верю де Бургоню.
— Ваше высокопреосвященство…
— Вы раскаиваетесь, Жан?.. — Кардинал заглянул мне в глаза. С такой явно просматривающейся насмешкой заглянул.
— Я всегда был верным слугой матери нашей католической церкви, ваше высокопреосвященство. И могу раскаиваться лишь в своей гордыне и порывистости.
Кардинал кивнул и сделал несколько шагов по пыточной.
Де Монфокон уже перестал мычать, лишь следил за мной ненавидящими глазами.
— Печально… — наконец заговорил де Бургонь. — Печально… Недоверие рождает сомнение, а сомнение — это прямой путь к ереси. Ваши грехи велики, граф…
На этом слове он замолк и ласково улыбнулся. Улыбкой, не предвещавшей для меня ничего хорошего.
Дико хотелось поторопить его с оглашением вердикта, но мне удалось сдержать себя и промолчать.
Улыбка наконец сменилась холодным и жестким выражением лица, после чего он заговорил.
— Убийство члена Ордена!.. — лязгнул голосом кардинал. — Сокрытие важных сведений, ложь, измена — и это только малая часть ваших прегрешений. Заметьте, я еще не упомянул о потворствовании иудеям, об алхимических опытах некоторых ваших людей — несомненно, еретических, о связи с нечестивыми магометанами…
Фра Георг вновь стал напоминать ищейку, взявшую след, и даже потер ладони в предвкушении.
Мне уже все стало ясно: инквизиция собрала на меня все, что сумела. Не могла не собрать — эта контора даст фору любой современной спецслужбе. Опять же несчастный Луиджи уже выболтал все, что знал, — а знал он очень много. Теперь осталось понять, к чему клонит этот поп. С одной стороны, основную работу я для них сделал и больше им не нужен. А с другой… Впрочем, что гадать — все скоро станет ясным.
— Не буду упоминать ваши заслуги, — немного смягчившись голосом, продолжил де Бургонь, — несомненно — они велики. К тому же мы, в лице матери нашей католической церкви, полны всепрощения и милостивы к своим детям. Конечно, при условии полного раскаяния и осознания собственных ошибок оными чадами.
— Чада раскаиваются, — спокойно сказал я кардиналу. — Ваше высокопреосвященство, пора бы перейти к условиям. Право слово, я прекрасно осознаю свое положение. Итак?
— Вы немедленно прекращаете расследование отравления своей любовницы, — сухо сообщил де Бургонь, — это условие обязательное и не подлежит обсуждению. Далее, мы создадим предлог, под которым вы покинете ее высочество. Мало того, ее высочество ни в коем случае не должна узнать все перипетии сего дела…
— Что с этим? — довольно невежливо перебил я кардинала, встал и подошел к де Монфокону.
— Ничего, — быстро ответил де Бургонь. — Он останется у нас. В свою очередь, мы обязуемся, что сего дворянина постигнет заслуженная им кара.
— Меня это не устраивает, ваше высокопреосвященство. — Я взял за волосы дико замычавшего барона, задрал ему голову назад, после чего перерезал кинжалом глотку. Медленно и тщательно — от уха до уха.
— Да как вы смеете?! — заверещал фра Георг, дернулся к хрипящему де Монфокону, но наткнулся на мой взгляд и остался на месте.
— Еще как смею, — спокойно сообщил я священнику, заглянул в мутнеющие глаза франка и вытер кинжал о его власяницу. — Вот и все. Теперь слушаю вас…
На лице кардинала едва заметно промелькнула торжествующая улыбка:
— Только что вы, граф, усугубили свое положение до предела.
— Возможно, — не стал я отказываться. — Ну так что там с условиями-то, ваше высокопреосвященство?
И положил руку на эспаду. Не-эт, дружок — и не мечтай. Если ты и получишь мою тушку, то только в бездыханном состоянии. Нет, я не могу сказать, что страха не было. Был, еще и какой, но одновременно с ним я чувствовал дикое облегчение.
Громыхая железом, в пыточную ввалились церковные латники во главе с сержантом. Солдаты явно ждали сигнала от кардинала, даже притоптывали сабатонами от нетерпения, де Бургонь пристально смотрел на меня, а я — на него, уже приготовившись принять свой последний бой. Не знаю, сколько мы так переглядывались, но первым не выдержал кардинал. Он жестом удалил всех из помещения, после чего вновь показал рукой на табурет.
А я незаметно выдохнул. Ну что же: получается, пока рановато расставаться с жизнью. Потрепыхаемся еще…
Глава 27
— Ваше высочество, — я стал на одно колено и подал Мергерит бархатную подушечку, на которой лежали походные корона и жезл покойного Карла Смелого, — сии реликвии по праву ваши.
— Несомненно… — в глазах герцогини блеснули слезы, — вы являетесь образцом верности и рыцарственности… — Она, уже не сдерживаясь, всхлипнула. — Я… мы… — после чего резко вскочила с трона и убежала из зала.
Как стайка цыплят за квочкой, за ней понеслись фрейлины и статс-дамы. Анна де Стутевилл на ходу обернулась и послала мне красноречивый взгляд. Правда, я так и не понял, что этот взгляд означает.
Впрочем, мне все равно. Кавалер орденов Дракона и Золотого Руна, граф де Граве, пэр Англии граф Албемарл, сеньор де Молен, барон ван Гуттен и непризнанный граф Божьей милостью Жан VI д’Арманьяк удаляется от бургундского двора. Формально я ухожу в почетную отставку по состоянию здоровья, ну а по факту — удаляюсь в почетное изгнание.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
