Одно я знаю точно. У меня точно была непреодолимая тяга, потому что я не мог остановиться.
Джеффри Дамер, каннибал из Милуоки — Пожалуйста, садитесь. — Эвелин придала лицу умиротворенное выражение.
Заключенный смерил ее злобным взглядом. Она поняла: он не намерен ее слушать. Однако затем Гарза все-таки сел, как будто хотел доказать ей, что способен быть столько же учтивым, как и она.
Эвелин надела очки, открыла блокнот и взяла ручку. Пусть это интервью будет, как и любое другое, пусть ее профессионализм обезоружит его хотя бы отчасти. У Гарзы уже имелся опыт общения с тюремными психиатрами. Она читала их отчеты в его личном деле. Если ей повезет, он привыкнет к рутине и оставит все свои старые выходки. Впрочем, особенно рассчитывать на это не приходится. В последнее время ей не слишком везет.
— Я слышала, ваше утро было полно событий, — сказала она.
Гарза в довольной ухмылке обнажил неровные зубы.
— Лично я воспринимаю его как… продуктивное. Тот кусок дерьма, которого я пырнул, уже окочурился?
Похоже, на самом деле ему все равно. Потому что напади он на Хьюго под влиянием гнева или какой-то личной обиды, это так или иначе было бы по нему видно.
— К счастью для вас, нет.
— Вы хотите сказать, к счастью для вас. — Гарза наклонил голову, передразнивая ее позу. — Мне тут сидеть до конца моих дней. И вы ничего не можете со мной сделать.
— Вам нравится одиночное заключение?
— Я не собираюсь из-за него никому подчиняться. Я вообще не собираюсь никому и ничему подчиняться.
Эвелин села поудобнее, чувствуя, как по жилам разливаются тревога и разочарование, особенно после разговора с Феррисом. Впрочем, показывать она этого не стала. То, что ей скажет Энтони Гарза, будет зависеть от того, как хорошо она с ним сыграет. Как обычно, это будет своего рода шахматная партия, и она просто обязана обыграть своего противника.
— Так вот почему вы пырнули Хьюго Эвански? — спросила она. — На самом деле вы пытались подгадить мне?
Хотя Гарза был в наручниках, он поднял обе руки, чтобы выковырять что-то из зубов.
— Такие вещи обычно попадают в газеты.
С каким удовольствием она бы стерла это самодовольное выражение с его физиономии!
— Не всегда.
— Это точно попадет, — сказал он и довольно осклабился. — Вам же это как гвоздь в диване.
— Это почему же?
— Да ладно, вы и без меня знаете. Может, я и психопат по мнению этого вашего Хэара с его гребаной шкалой, но я не дурак. Я слышал про убийства, Эвелин.
— Для вас я доктор Тэлбот, — невозмутимо возразила она.
— Как хочу, так и называю. Вы мне не запретите.
— Я могу прекратить встречи с вами, могу запереть вас в одиночной камере на неопределенное время. Вам это больше нравится?
Гарза пропустил мимо ушей ее вопрос.
— Скоро ты лишишься работы в этом домике с решетками, точно тебе говорю! — продолжил он подначивать ее. — Люди уже и так напуганы существованием этой тюряжки в их городе. — Гарза заухал словно привидение и погрозил ей пальцем. — Это надо же, собрать под одной крышей столько гоблинов! Небось самой страшно, верно ведь?
Гарза рассмеялся — противным, потусторонним смехом.
— Как я понимаю, это ваша личная вендетта против — меня?
— Почему бы нет? По крайней мере, на Аляске мне будет не так скучно. Раз у меня нет любовницы, почему бы не обзавестись врагом? Сомневаюсь, что вы сможете меня уничтожить. В общем… поживем — увидим.
Она попыталась изобразить безразличие, как будто то, что он говорил, ее не задевало.
— И вся эта ненависть, которой вы прямо-таки сочитесь…
Гарза всплеснул руками.
— Если вы собрались запереть меня посреди этой богом забытой глуши, чтобы изучать, словно лабораторную крысу, то я, конечно, постараюсь вам за это отплатить всем, чем могу.
Эвелин отодвинула стул назад и закинула ногу на ногу.
— Скажите, мистер Гарза, вас уже изучали, словно лабораторную крысу? Кто-то другой помимо меня?
Гарза закатил глаза.
— Пока нет. Но скоро начнут.
— Вы имеете полное право отказаться от участия в наших исследованиях. Наша исследовательская программа основана на добровольном участии, которая дает вам доступ к товарам и услугам, которых вам почти никогда не получить в обыкновенной тюрьме. Большинство наших заключенных выражают готовность к сотрудничеству.
— Они идиоты. То, что вы предлагаете мне вознаграждение, словно глупому ребенку, который получает в кабинете врача леденец, ничего не меняет. Или вы ждете от меня благодарности за то, что станете разбирать меня на части, кусок за куском?
— Глупый ребенок, который получает в кабинете врача леденец. Какой прогресс по сравнению с лабораторной крысой!
— Это унизительно! — Гарза вскочил на ноги и с силой ударил кулаком по перегородке. Его движения были стремительны, молниеносны. На какой-то миг Эвелин испугалась, что он нападет на нее. Она не сразу вспомнила, что это невозможно, а в следующую секунду в комнату уже вбежал Куш.
— Все в порядке? — спросил он, на всякий случай положив руку на дубинку, если вдруг потребует усмирить Гарзу.
Отчасти Эвелин желала в душе, чтобы он ее применил. Если кто и заслуживал пару хороших ударов, то это Гарза. Но Куш надеялся, что ей понадобится его помощь. Чтобы показать, что он был прав, когда пытался сорвать ее беседу с Гарзой. Кто знает, если он применит силу, доложит ли он затем об этом Фицпатрику?
