— Брат, почему ты ей не помогаешь? — Послал невербальный запрос Андрен, не открывая глаз. — Ты же должен меня отвлекать.
Грок, не переставая скоблить череп, пожал плечами, отослал ответ:
— Я верю тебе. Если не позволяешь Чини выпить содержимое флакона, значит, ты на что-то надеешься. — И спустя некоторое время добавил. — Ты можешь ошибиться как князь, как маг, как предводитель объединённой армии, но если ты потеряешь своего бойца без причины, я убью тебя, как плохого вождя. Если Чини умрёт, я вызову тебя на смертельный поединок. Выбор за тобой.
Андрен улыбнулся:
— Ты всегда найдёшь подходящие слова без прикрас.
— Не за что. Ты всегда можешь на меня положиться.
Андрен взмахнул рукой. Варту оторвало от земли, подбросило в небо над протокой. Не хватило буквально половины локтя в прыжке до мешочка с флаконом.
Рысь зависла над речушкой, крича:
— Одумайся, Андрен! Она спит четыре дня! Ты погубишь свою подругу собственными руками!, — И добавила как можно злее, позже проклиная себя за каждое обронённое слово. Но другого выбора не было. Разила каждым словом в самое сердце. — А может, ты хотел бы, чтобы она пропала там, под Мидридом? Или сгинула на севере. Так же проще! Не приходиться выбирать! Не так ли, князь? Ты жалеешь об этом? Отвечай, трус! Ты боишься! Боишься выбора! Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу, и презираю тебя, жалкий самовлюблённый эгоист! Думаешь только о себе!
Андрен медленно вышел на берег. Не замечая перед собой ничего, облачился в набедренную повязку, прицепил ремень и повязал перевязь с мечом через плечи. Так же, словно во сне, собрался в путь.
Рысь кричала сверху, перебирая все бранные слова, что когда-либо слышала:
— Трус! Слабак! Убийца друзей! Клятвопреступник!
Князь горько обронил, во рту появился запах горечи, словно съел что-то мерзкое:
— Если бы всё было так просто, Варта.
Пальцы отвязали мешочек с флаконом и ножны с ножом Чини. Бросил Гроку со словами:
— Брат, ты знаешь что делать. Наши пути расходятся.
Грок поймал свободной рукой и флакон и ножны, хмуро кивнул.
Андрен тут же вытащил Чини из сумки, переложил на одежду воеводы и исчез среди кустов, в наползающем сумраке. Ушёл не оглядываясь.
Ни звука, ни последних слов.
Варта зарыдала. Слёзы потекли по мохнатым щекам, падая прямо в реку. Горячо зашептала:
— Дурак! Ну, какой же дурак. — И тут же добавляла. — Зачем ты меня слушал? Зачем? Вернись! Дурак! Вернись! Я…я…
Светлан, опомнившись, выбежал на берег. Император похватал одежду и, одеваясь на бегу, поспешил за сюзереном, крича вдогонку:
— Князь! Моя дорога быть с тобой, куда бы ты ни пошёл. Подожди своего верного слугу. Позволь мне разделить участь дороги! Позволь скрасить твоё одиночество! Обожди-и-и-и, кня-я-я-язь!
Грок, не торопясь вышел на берег, накинул кожаные портки и сел на край бережка. Думы в голове метались невесёлые. В руке покоился треклятый флакон, рассоривший последнюю надежду Мидрида на спасение. Огляделся. На сумке сопела медленно истлевающая Чини. Над головой ревела Варта. Князь и молодой император ушли искать новую возможность дать ей человеческий облик.
Не лёгкий денёк для тех, на чьи плечах нет места для ещё одной горы.
— Ку… куда? Куда… он?, — икала Варта вперемежку с рыданиями.
— Мы его доломали, — обронил Грок, опуская взглядом тревожную рысь на землю. — Ушёл спасать свою томящуюся душу. Или дух? Ты как вообще к святой магии относишься?
— Надо его догнать! Помочь! Он ведь без нас…
— …это мы без него!, — Прервал Грок. — Никого ты уже не догонишь. Мы поторопили то, чего не стоило торопить. Или даже потревожили то, что не стоило. Это ж как улей с пчёлами. Пока палкой не треснешь — тишь, да гладь, а как медку захочется, так начинается суета. Повзрослей уже! Он так и не услышал твои главные слова.
Варта заметалась по берегу, не зная, куда себя деть. То ли бежать через лес, то ли утопиться в реке.
— Но как же так? Я ведь хотела, как лучше. Тут Чини скоро умрёт. Он больше не может заставлять её жить, питая магией тщедушное тело.
Грок взял флакон в зубы, свободными руками заплёл боевые багровые косички. Врата не видела ни одной ленточки, но косички держались сплетёнными.
— Не смотри на меня так, — буркнул воевода с набитым ртом. — Косички — мой индикатор магической силы. Если когда расплетутся, значит, я потерял всю магическую силу. Практически мёртв. Что касается князя, то Андрен тоже хотел как лучше, поэтому и ушёл. Не всё так просто в жизни, Варта. Мы вряд ли с тобой сейчас сможем понять эти игры полководцев, магов, богов, да мало ли кого ещё?, — Орк привстал и подошёл к морской свинке, на ходу откупоривая флакон.
— Вот только если не подействует, клянусь, Варта. Я сам сниму с тебя шкуру и сделаю для князя новые сапоги.
Варта замедленно кивнул.
Орк приблизился к тряпкам. Пришлось мохнатой подруге немного приоткрыть рот. Розовые капли просочились сквозь резцы, исчезли в глотке. Орк обронил трижды, набирая силу на каждом последующем слове:
— Чини. Чини! ЧИНИ!!!
Чини закашлялась, открыл глаза. Закричала совсем не хомячинным писком, но здравым человеческим голосом:
Пусть гремят мои доспехи, Я жива назло тревогам. Я прорвусь по той дороге, Бесы когти обломают. Знаю — сердцем не ржавею. Дух горит, спасаю души. Меч разит седых шаманов, Разум страстью не нарушен. Пусть големы спят спокойно — Я жива, я полна жизни! Нас, людей, не так уж много. Всё кругом вампиры смерти, Воры ветра и свободы. Подниму же меч, Я вольна!!!
«Корь с Вием перепутали состав?» — Мелькнуло в голове орка, глядя на обезумевшую морскую свинку. Шерсть её полыхнула зелёным колдовским пламенем. Чини неистово взревела в муках невыносимой боли. Руки и ноги стали удлиняться, лицо вытянулось. Муки трансформации выворачивали её наизнанку. Кожа лопалась, обнажая кровавое мясо и видоизменяющиеся кости. Перестройку тела орк и рысь увидели во всей красе.
Орк прикрыл глаза вскрикнувшей Варте, отвернулся от чудовищного зрелища, приговаривая рыси на ухо:
— Не смотри. Будешь возвращать человеческий облик, сама всё попробуешь, не торопись. Тебе всё самой предстоит.
— Не хочу я таких жестоких превращений. Мне и так хорошо, — обронила Варта.
— Не боись, всем когда-то предстоит первая линька. Все когда-то меняются или их меняют. Обстоятельства, жизнь, а то и вовсе роды.
— Отстань от меня!
