— Я пошутил. Я патриот. А ты плохой физиономист. За маской шутника патриота не разглядел!
— А как я разгляжу его под шляпой и шарфом? Может, откроешь личико?
— Ты что, с ума сошел? А конспирация? Так, все, поговорили. Передай своей шушере, чтоб залегла на дно и не вякала. Никаких дел, пока я все не утрясу.
— Понял.
— Ну раз понял, то можешь быть свободен. Где меня найти — знаешь.
— Знаю… слушай, а как ты думаешь, в СТО мне поверят?
— После того, что я скоро начну здесь проворачивать, они поверят во что угодно! А если не поверят, то им точно придет песец. Это я тебе гарантирую лично.
Арчи сказал это таким тоном, что Силинтано вдруг ему безоговорочно поверил. На всякий случай он осторожно просканировал юношу и почувствовал бездну магии, надежно закапсулированную внутри него. Ответ был немедленный и сокрушительный. Откат был такой, что его чуть не размазало по стенке. Аферист же продолжал спокойно сидеть за столом, автоматически вертя между пальцами столовый ножик. Попытки проникновения он даже не почувствовал.
— Чего это тебя так плющит? — удивился аферист.
— А? Да нет, ничего… — Магистр засуетился, сделал неловкий прощальный жест, сотворил портал и поспешно запрыгнул в него. Арчибальд завистливо посмотрел ему вслед. Эх! Вернулась бы магия, и он так же вот с места на место прыг, прыг!
Батлер долго выходил из ступора, в который вогнал его подслушанный разговор, и, как ему ни хотелось не являться на глаза авантюристу, сделать это все-таки пришлось. Дела не ждали. Проблем накопилось море, а решить их мог только такой прожженный аферист, как Арчибальд. Полученных за это время фактов оказалось достаточно, чтобы агент тайной канцелярии Бригании понял, что он имеет дело со знаменитым Арканарским вором, на котором слишком много теперь было завязано здесь, в Бригании. Собравшись с духом, Батлер покинул свое укрытие и наткнулся на Арчибальда, которому тоже именно в этот момент приспичило высунуть в коридор свой нос.
— Опаньки! — округлил глаза авантюрист. — Подслушиваем. А ну иди сюда, мой сладкий сахар, тебя я в чае растолку. — Схватив Батлера за рукав, он втянул его в свой номер и плотно прикрыл за собой дверь. — Все слышал?
— Все, — решил покаяться агент.
Арчи подтолкнул свою жертву к столу, заставил сесть в кресло и пристроился напротив.
— Ну раз все слышал, то сам понимаешь: либо теперь ты со мной до самого конца, либо придется тебя пускать в расход. Делай свой свободный выбор. Какой предпочитаешь вариант?
— А по-другому никак нельзя? — жалобно спросил Батлер.
— Никак нельзя, — отрицательно мотнул головой аферист.
— Тогда я требую тройной оклад! — выдвинул свое условие Батлер.
— Чего-о-о? — выпучил глаза юноша.
— Наша служба и опасна и трудна, а ваша вербовка, уважаемый Арчибальд де Заболотный, уже третья по счету, так что как тройной агент я требую тройного оклада!
Арчи заржал так, что с него слетела шляпа, да и сам он, надо сказать, тоже слетел со своего кресла и начал кататься по полу, задыхаясь от приступа безудержного смеха.
— Ну Батлер! Ну артист! — Отсмеявшись, он взобрался обратно на кресло. — Молодец. Моя школа! — Арчибальд вытер выступившие на глазах от смеха слезы. — Уговорил. При случае потолкую об этом с де Гульнаром. Но это потом. А пока докладывай, как у короля дела? На место его доставил без проблем? В чувство привел? Подготовил державного к аудиенции?
— С кем?
— Со мной, родимым, конечно. Ты что, забыл?
— А! Да нет, не забыл. Только с королем сейчас об аудиенции толковать бесполезно.
— Почему?
— Доставил их тайным ходом, как положено, и в кабинет Пафнутия обоих через окно сумел затолкать, а потом пошли проблемы.
— Какие?
— Да пьяные они в стельку! Надо ж им было опять связаться с росским купцом. Как во дворце оказались, тут же начали требовать продолжения банкета. Я им говорю: в порядок сначала себя приведите, бороды, усы отклейте, чтоб хотя бы слуги вас признать могли.
— Ну и?.. — Арчи стало интересно.
— Ну они и начали отклеивать… гномьей водкой. Мочили их ею, мочили, ничего не помогает, тогда они ее внутрь принимать стали. Изнутри, говорят, бороды скорее отмякнут.
— Во хроники! — почесал затылок Арканарский вор. — Так, срочно дуй назад, убирай оттуда все спиртное и, пока они дрыхнут, а они наверняка уже дрыхнут, мажь им морды рыбьим жиром. Вся растительность сама отпадет.
— Ты уверен?
— Автор рецепта Никита. В случае чего, все претензии к нему.
— Сам-то он сейчас где?
— Депортировал я его отсюда, на хрен, чтоб у короля опять не возникло соблазна с ним погулять. Плывет обратно в свои Северные Земли.
— Ясно. Значит, претензии предъявлять будет некому.
— Знаешь, пожалуй, я с тобой пойду. Чувствую, пора дело брать в свои руки.
— Так он же пьяный!
— Ничего. У меня в момент протрезвеет. Я ему устрою быстрое похмелье.
— Как?
— Суну под холодный душ. Безотказное средство. Пошли.
9
Солнце уже было почти в зените, когда они покинули гостеприимный «Придорожный рай» и вышли на центральный проспект, ведущий к королеве кому дворцу. По улицам Девонгира прогуливались парочки, сновали ремесленники и служащие, и все они откровенно пялились на Арчибальда де Заболотного. В своем шикарном, ослепительно-белом костюме он смотрелся изумительно. Серенькому Батлеру рядом с ним было неуютно. Агент тайной канцелярии по роду деятельности не привык быть в центре внимания.
— Где такой костюмчик взял? — поинтересовался Батлер.
— Где взял, там уже нет.
Арчибальд внезапно затормозил около маленького ресторанчика, мимо которого они в тот момент проходили.
— Ты чего?
— Тихо!
Юноша прислушался. Изумительный слух Арканарского вора не подвел. Из полуоткрытого окошка до него донесся знакомый голос.
— Так, Батлер, дальше без меня, — прошептал Арчибальд. — Разбирайся с королем сам, а у меня тут появилось срочное дело.
Батлер понимающе кивнул и неспешной походкой удалился. Арканарский вор выудил из рук пробегавшего мимо мальчишки-газетчика свежий номер, кинул ему мелкую монетку и решительно вошел внутрь ресторана, уткнувшись носом в пахнущий свежей типографской краской газетный лист, делая вид, что углубился в изучение светских новостей. Лист надежно скрыл его лицо от парочки, сидевшей около окна. Арчи пристроился за столиком неподалеку.
— Бокал вина, — небрежно кинул он подскочившему официанту, не поднимая от газеты глаз, — самого лучшего.
