Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Из этой искры правительственная Комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку раздула целый лесной пожар, запретив продажу ценных бумаг без покрытия (шортселлинг) – это коснулось акций более чем 900 компаний. Задумайтесь об этом на секунду. Появление на рынке ценных бумаг игроков на понижение говорит о притоке мощной покупательной способности. Когда такие участники играют на понижение, они берут акции в долг у владельцев и затем продают их с расчетом на то, что в дальнейшем купят их дешевле и вернут долг владельцу. Чтобы такой спекулянт получил прибыль, он должен в конце концов вернуться на рынок, чтобы купить взятые в долг акции. Но вместо того, чтобы позволить покупателям, чьи акции, проданные на срок без покрытия, установили бы нижний предел на стремительно падающем рынке, Комиссия по ценным бумагам запретила делать именно то, что было больше всего необходимо в тот момент.
Чтобы оценить все это объективно, спросите себя, что было самым крупным событием в экономике за предшествующие 2008 г. тридцать лет? Это была неоспоримая победа свободного рынка над централизованным планированием. Кто сомневается, просто найдите в Интернете ночные спутниковые фотографии Южной Кореи и Северной Кореи. Но в 2008 г. администрация Буша, столько разглагольствовавшая о капитализме и свободном рынке, взяла прямо противоположный курс и понеслась от рынка на всех парах – предположительно во имя спасения капитализма. Помните известную шутку Рональда Рейгана о том, что самые страшные слова в английском языке это «Мы из правительства, и мы здесь, чтобы помочь вам»?
Правительственные операции по спасению банков не обходятся бесплатно. А даже если бы было и так, все равно они действуют разрушительно. Такие аварийные спасения финансовых учреждений в 2008 г. ясно дали понять, что вмешательство правительства в экономику возвращается – с лихвой. Отсюда и предостережение Джона Мака своему преемнику на посту главы Morgan Stanley: «Ваш главный клиент – правительство». Когда бизнес принимает помощь от государства, он перестает быть прибыльным бизнесом. Вместо этого он начинает служить политикам, которых не волнует прибыль и которые рассматривают бизнес как своего рода социальную концепцию, а получаемую прибыль – как то, что нужно срочно перераспределить.
Принимая во внимание колоссальные ошибки, допущенные из-за централизованного планирования экономики в ХХ в., стоит ли удивляться, что в 2008 г. рынки обрушились? Рынок пытался прекратить существование плохо управляемых финансовых учреждений и тем самым сигнализировал, что дальнейшие займы на потребление в жилищном секторе нужно прекратить. Рынок сделал все возможное, чтобы прекратить кризис финансовых учреждений, которые наперегонки делали невыгодные инвестиции в сектор жилья. Вместо того, чтобы позволить рынку и дальше выполнять свою работу, администрация Буша свернула его деятельность.
«Ваш главный клиент – правительство» – это ответ не на «финансовый» кризис в 2008 г., а на более серьезные проблемы, ожидающие впереди. Плохо управляемым учреждениям не позволили лопнуть, когда снизилось потребление в жилищном секторе, и рынок ожидаемо содрогнулся, когда были предприняты действия, увековечивающие ошибочные банковские ходы, поощрение ФРС потребления в жилищном секторе и превращение федерального правительства в клиента номер один американской финансовой системы.
Этот кризис был «финансовым» до той степени, до какой операции по спасению ослабили банки и другие финансовые учреждения, которые только выиграли бы, потерпев поражение. Кремниевая долина стала самым богатым местом в США вовсе не потому, что все компании там всегда преуспевают. Она процветает потому, что за последние пятьдесят лет кто-то то и дело терпел там неудачу. Поражения принесли ошеломительный успех Кремниевой долине потому, что там никто не позволял нерасторопным бездельникам расходовать драгоценный капитал слишком долго.
Операции по спасению ослабили финансовые учреждения, которые питают нашу экономику, лишив их менеджеров того опыта, который они получили бы, научившись на собственных ошибках. Множество талантливых людей ушли из банков в хедж-фонды, которые не регулируются правительством и которые в 2008 г. никто не спасал. Нью-Йорк продолжает оставаться финансовым центром, и каждый понимает, насколько велики сосредоточенные там деньги. Но здесь есть и «невидимая» сторона: насколько богаче мог бы быть Нью-Йорк и насколько больше там инвестировали в инновации, если бы налогоплательщики не должны были каждый раз спасать финансовые учреждения от их ошибок?
Возможно, вы скептически отнеслись к моему утверждению, что рынок справился бы сам в отсутствие правительственного вмешательства. Вспомните устрашающее предостережение Бена Бернанке Конгрессу, где продумывали операции по спасению: «Я потратил много лет на изучение экономических депрессий. Я могу сказать вам, основываясь на историческом опыте, что если мы не предпримем полномасштабных решительных действий, наступит еще одна Великая депрессия, и на этот раз она будет еще хуже, гораздо хуже»{328}. От этих слов у многих в 2008 г. мороз побежал по коже.
Но взгляните на то, что писал Говард Кершнер об ужасном положении Германии после Второй мировой войны:
«После войны русские коммунисты демонтировали множество промышленных предприятий в Германии и вывезли значительную часть движимых материальных ценностей не только из Восточной, но также и из Западной части Германии, хоть и в меньшем объеме. Эта злополучная страна оказалась разрушена больше, чем любая другая страна в Европе. Германия потеряла миллионы сильных молодых мужчин, а большая часть домов, фабрик, заводов и офисных зданий оказалась разрушена. Множество городов сравняли с лицом земли, и людям пришлось жить в пещерах, подвалах, бараках, по три-четыре семьи в пространстве, которого едва хватило бы на одну семью»{329}.
Япония после войны столкнулась с такими же проблемами. Человеческий капитал – это единственный, самый важный компонент, необходимый для экономического роста, – ничто остальное даже приблизительно не может с ним сравниться. А Япония потеряла по крайней мере целое поколение лучших, умнейших представителей. Атомные бомбы превратили два крупнейших города страны в развалины. Однако в течение нескольких лет после окончания войны Япония восстановилась. И «через несколько лет, – писал Кершнер, – Германия стала самой процветающей страной в Европе, а может быть и в мире»{330}. С каким бы экономическим сдвигом ни столкнулись США в конце 2008 г., это нельзя сравнить с тотальной экономической разрухой, с которой столкнулись Германия и Япония в конце 1945 г., однако эти две страны очень быстро смогли вернуться на путь процветания. Кроме того, те банки, что Бернанке считал необходимыми для экономического роста Америки, в 2008 г. выдавали всего лишь 20 % всех займов{331}. На самом деле большинство займов выдается за пределами банковской системы, от компании к компании, а также от компании к клиентам.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
