Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Мама!
– Ну, так кто готов жарить маршмеллоу? – спрашивает папа, как нельзя вовремя появляясь из кухни.
– А не слишком поздно для ночи Гая Фокса? – спрашивает Ной.
– О, в нашем доме никогда не поздно устроить ночь Гая Фокса!
– Тогда приступим, – отвечает Ной, снимая воображаемую шляпу.
– О боже, какой ужасный британский акцент, – говорит Эллиот со смехом.
– Что? – Ной смотрит удрученно. – Но я столько раз пересматривал «Мою прекрасную леди»! – Он улыбается.
– Нет, ты не Элиза Дулитл, – возражает мама.
Я тоже улыбаюсь, доставая из шкафа под лестницей пачку бенгальских огней. Мы все идем через кухню в сад, где в большом каменном очаге папа приготовил дрова для костра.
Это не настоящий костер, но мы не собираемся идти в город, нашего костра хватит на то, чтобы зажарить маршмеллоу.
Папа помогает зажечь бенгальские огни, Эллиот, Алекс и я танцуем, выписывая в воздухе наши имена. И после бесчисленного количества бенгальских огней я забегаю в дом, хватаю камеру и делаю нескольких кадров на длинной выдержке с Алексом, который стоит, пока вокруг него бегает Эллиот. Если глянуть на снимки, создается впечатление, будто Алекс окружен лентами яркого золотого света. Получается эпически круто.
Ной помогает папе с костром, подсовывая в очаг щепки и бумагу, давая огню схватиться, а поленьям – разгореться. Через несколько минут побуждений и уговоров костер вспыхивает, окутывая нас всех теплым красно-оранжевым свечением.
Папа бросает в огонь маленькие свертки из фольги, и через несколько минут мы получаем вкусный, тягучий маршмеллоу с печеньем и шоколадной крошкой. Просто объедение.
– Ну, это не совсем то, что мы делаем в Штатах, – говорит Ной. Мы все смотрим на него, ожидая, какой он вынесет приговор. – Но это очень вкусно!
Папа смотрит так, будто только что получил звание «Лучший кондитер Британии», а Ной – это новый Пол Голливуд[27].
– Лучший комплимент! – говорит он, улыбаясь до ушей.
– Чем-нибудь помочь, Роб? – спрашивает Алекс.
– Конечно, давай! – отвечает папа.
Алекс и папа отходят в глубь сада, где начинают устанавливать петарды. Мама Эллиота выходит с подносом глинтвейна и горячего шоколада. Моя мама идет следом с кучей одеял. Мы устраиваемся в садовых креслах, сгрудившись вокруг огня.
– Ной, может, сыграешь нам что-нибудь? – спрашивает мама.
– Для вас, Далия, конечно! – Он вскакивает, спешит в дом и возвращается с гитарой в руках.
Ной осторожно поглаживает гриф, перебирая пальцами струны. Извлекает пару нот, затем, удовлетворенный настройкой, закидывает ремень на шею.
Он возвращается к нам, ждущим его у костра, и мы с Эллиотом двигаемся, освобождая ему место между нами.
Его пальцы рассеянно перебирают струны, и я удивляюсь, как виртуозно можно владеть инструментом, без видимых усилий извлекая такие прекрасные звуки. По просьбе Эллиота он поет некоторые свои первые хиты вроде «Девушки Осень» и «Элементов». Мама просит спеть «Кареглазую девушку»[28], и он исполняет ее идеально, не ошибившись ни в одной ноте.
Когда Ной заканчивает петь, мы слышим, как папа кричит из глубины сада:
– Думаю, мы готовы! Три…
Я наклоняюсь к Ною.
– Потрясающе, – говорю я шепотом. – Я уже забыла, как я люблю слушать тебя.
– Два…
– А я уже забыл, как я люблю играть для тебя.
– Один!
Когда мы с Ноем целуемся, вокруг вспыхивают огни фейерверка.
После фейерверков мать Эллиота возвращается к себе, мои мама и папа тоже желают нам спокойной ночи, сказав, что они устали. Так что скоро мы остаемся одни: я, Ной, Эллиот и Алекс.
– Мы тоже порядком утомились, – говорит Эллиот.
Для всех нас это был долгий, эмоционально насыщенный день. Я встаю и крепко обнимаю Эллиота.
– Я люблю тебя, – говорю я ему.
– И я тебя люблю, моя драгоценная Пенни.
– Пенни, Ной, спасибо за вашу помощь сегодня, – говорит Алекс. – Не знаю, что бы я без вас делал.
Я улыбаюсь:
– Просто заботься о нем, хорошо? Он очень особенный.
– С радостью, – отвечает Алекс, улыбаясь Эллиоту, и я искренне ему верю.
Когда наедине со звездами остаемся лишь мы с Ноем, я уже не хочу ничего, просто сидеть в его объятиях. Но к моему удивлению, он отстраняется. Я смотрю обиженно, а Ной улыбается.
– У меня есть еще кое-что, что я хотел бы сыграть тебе, – говорит он.
– О? – Я приподнимаюсь и поудобнее устраиваюсь под одеялом, заинтригованная.
– Это… одна из моих новых песен. – Одной рукой он теребит бахрому одеяла, другой поглаживает гриф гитары.
– Ной, ты, кажется, нервничаешь! – говорю я со смехом.
– Да, – отвечает он. Его глаза блестят. – Я всегда нервничаю, когда собираюсь исполнять кому-то свои новые песни. Но больше всего я нервничаю из-за того, что хочу, чтобы тебе понравилось. Песня называется «Моя навсегда».
Он глубоко вздыхает, затем его приятный, проникающий в душу голос наполняет ночной воздух.
У тебя жизнь своя, у меня жизнь моя,Много есть нам причин отрицатьВсе те чувства, что я, все те чувства, что яИспытал, но позволь мне сказать…Может, мы и не вместе, может, мы и не пара,Но вдвоем нам всегда хорошо.Пусть расскажет гитара, пусть расскажет она,Как грущу я, когда день прошелБез тебя,Без тебя,Моя навсегда.Год идет, год идет,От весны до холодной зимы,Я люблю этот год, я люблю этот год,Но я также влюблен в тебя,Так зачем же не рядом мы,Девушка Осень?Да, нам сложно вдвоем, да, непросто вдвоем,Но зачем же ты так далеко?Мы с гитарой споем, мы с гитарой споем,Как прожить без тебя нелегкоДаже день,Даже день,Если ты далекоОт меня.Если я далекоОт тебя,Моя навсегда.Когда последняя нота тает в ночи, я чувствую, что полностью растворилась в мелодии.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
