Книга И снова девственница! - Анна Соломахина

— Всё! — Корд радостно влетел в спальню, где его дожидалась ненаглядная жена. — Завтра можем уезжать!

— Куда? — не поняла Люба, сладко потягиваясь и протирая сонные глаза. Глянув на часы, она обнаружила, что уже половина четвёртого утра.

— Как куда? — удивился маг и тут вспомнил, что озвучить давно вертевшиеся в голове планы так и не нашёл время. То одно, то другое. — К нам в родовое гнездо.

И так это «к нам» так многозначительно прозвучало, что аж сердце подпрыгнуло.

— Совсем-совсем всё?! — радостно подскочила и тут же упала, запутавшись в одеяле.

Ворон, вместо того, чтобы ловить, примял её сверху и принялся целовать, попутно объясняя ситуацию.

— Не совсем, конечно, — укус в ушко, от которого побежали проворные мурашки, — но львиную долю дел я перераспределил между помощниками, — обвёл языком выступающую косточку ключицы, — а срочные вопросы буду решать через амулет связи.

Всё, на этом слова закончились, уступив место прерывистым вздохам, шуршанию белья, скрипу кровати и полным страсти вскрикам.

Позже, утолив первый голод, они лежали в обнимку, наслаждаясь мыслью о грядущем отдыхе.

— Я понимаю, что ты хочешь побыстрее увидеться с дочерью, — неожиданно заговорил Корд, почувствовав подспудные метания Любиного сознания, — но давай сейчас просто побудем вместе.

— Медовый месяц? — она пробежалась пальчиками по груди и дальше, по курчавой дорожке, ведущей к гнезду глухаря.

— Он самый! — Глухарь приподнялся, оглядывая окрестности. — А твоих позовём ближе к свадьбе — всё равно её около месяца будут готовить.

— Слушай, может, обойдёмся без пышного торжества? — Нежная кожа птенчика приятно грела руку.

— Уже обошлись, — задорно подмигнул и тут же закатил глаза от удовольствия, — но придётся соблюсти официоз — всё-таки я герцог.

— Ну ладно, — пробормотала Люба и поцеловала птичку. Тот ещё больше оживился, показал головку, так и напрашиваясь на ласку. — Хороший мой, трудяга, — приголубила ночного старателя и устроила ему влажные процедуры. Заслужил. За всё: за нежность, за чуткость, за ласку, за жгучую страсть, плавящую каждую клеточку её тела, за многое…

Поместье встретило их жарким солнышком, ароматом цветов, буйно росших то там, то тут, то там и спящего под кустом садовника. Пьяного. В хламинушку. О своих обязанностях он вспоминал явно не в этом году. По большому счёту Любе было глубоко начхать на геометрию клумб и высоту травы, зато Корд рассердился не на шутку. Нет, он не стал тратить магию на отрезвление халтурщика, а по простому схватил его за шкирку и пару раз макнул в бочку с дождевой водой. К слову сказать, было раннее утро (следующее после прошедшего, ибо оторваться друг от дружки они оказались не в силах, как и от мягкой подушки), и после ночи она имела довольно неприятный градус. Зато успешно снижала алкогольный! Разлепив глаза и узрев пред собой гневный клюв, тот поспешно бухнулся на колени и принялся божиться, что сегодня же всё исправит.

Люба, почувствовав, что ещё немного, и беднягу хватит удар, с тихим вздохом прислонилась к широкому плечу и переплела пальцы. Приятная дрожь прошлась по обоим, заставив забыть и о запущенном саде, и о бьющем челом алкоголике, только «благоухающее» амбре, доносившееся до них вместе с оправданиями, портило идиллию.

— Придётся немного обождать с отдыхом, — тяжело вздохнул мужчина, — сначала соберём всю прислугу и проверим кто как работает. Заодно тебя официально представим, правда, я это на вечер планировал, — и посмотрел таким голодным взглядом, будто не было прошлых суток.

К счастью, кроме садовника, никто больше не халтурил, зато обнаружилась приличная недостача продуктов. Согласно отчётов, кладовая должна была ломиться от еды, а на деле нашлась лишь корзина яиц, мешок пшёнки и половина ларя с мукой. Жбан прокисшего молока не в счёт. Да, Корд не предупредил заранее о своём визите — настолько расслабился в родных объятьях — но такой вопиющей наглости никак не ожидал!

— Вы сами-то чем здесь питаетесь? — спросил он у прочей прислуги, после того, как телепортировал кухарку в тюрьму, откуда ей была прямая дорога на какие-нибудь тяжёлые работы.

— Из дома еду приносим, — робко подала голос одна из горничных.

— Интересно, а сода тут имеется? — осмотрев угодья, спросила Люба, — сахар я уже нашла.

— Конечно, госпожа! — Радостно от того, что может быть полезна, воскликнула Даниза.

— Неси! А ещё муку, яйца и масло, — весело хлопнула в ладоши и полезла за чашкой и венчиком.

— Милая, — Корд обнял её со спины и зарылся носом в ароматный затылок, — что ты задумала?

— Оладушки, — прижалась к мужу и сладко вздохнула, — тебе как раз полезно, а то кожа да кости.

— Мм, я сильно сомневаюсь, что мне пойдёт круглая попа, — и огладил обсуждаемый объект, ясное дело, не свой, — а вот тебе в самый раз.

— Вообще-то, я и не об этом, — полуобернулась и ехидно изогнула бровь, — мне больше нравятся мягкие, рыхлые животики, — потрепала жилистый пресс.