– Она больше не моя Фелисити, – возразил Пол, больше не сдерживая улыбки. Его вытянутое лицо, казалось, засветилось, как у ангела. – И мне нравится, когда ты развратная стерва!
– Стало быть, будем считать это комплиментом? – Клодия вгляделась в собеседника поверх стакана, сделала последний глоток и поставила стакан. – Зачем приехал, Пол? Хочешь, чтоб я помогла тебе с проблемами внимания?
– Что-то вроде того, – отозвался он и тоже отставил стакан, но не сделал шага, которого она ждала. – Я приехал, чтобы либо вырвать тебя из своего сердца, либо вернуть в свою жизнь. И только от тебя зависит, что это будет.
– Не слишком ли тяжкую ответственность вы взваливаете на мои старые плечи, доктор Баумен? – спросила Клодия и сжала руки в кулаки, чтобы удержаться и не вскинуть их в торжествующем жесте.
– Не глупи! – вскричал Пол, очевидно, достигнув предела. Он схватил ее за плечи и приблизил лицо. – Ты самая молодая, самая прекрасная женщина на свете! Фелисити не стоит даже и мечтать сравниться с тобой!
И не успела Клодия ответить, впился ей в губы жадным, горячим поцелуем, от которого у нее захватило дух.
– Ты это вычислил математическим путем? – спросила она, задыхаясь, когда он оторвался от ее губ и начал покрывать поцелуями шею и выпуклость груди. А руки между тем уже трудились над пуговицами.
– Нет! Это, черт побери, правда! – прорычал он, свирепо зыркнул и рывком распахнул еще не до конца расстегнутую рубашку.
Какое счастье, что она сегодня без лифчика, иначе он мог порвать и его.
Он стал целовать ей грудь, а она тихо застонала от чудесных знакомых ощущений – неповторимого ощущения его губ, перекатывающих и посасывающих сосок, и хоть тело стремительно неслось к удовольствию, сознание, ясное и чистое, поднялось над ощущениями.
– Пол! Мне надо тебе кое-что… о боже! – Она уже кончала. Так скоро. Только ее незнакомец способен на такое. – Мне надо кое-что тебе сказать, прежде… – Волны горячего наслаждения перехватили дыхание, и говорить стало трудно, тем более что-то связное. – Бог мой, ты должен кое-что знать!
– И что же это может быть?
Он высунул язык и лизнул другой возбужденный сосок.
Ей пришлось схватить его за уши, чтоб заставить посмотреть на себя.
– Ну, хорошо! Я слушаю!
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой потерявшегося мальчика, и сосредоточиться стало почти невозможно. Собрав волю в кулак, Клодия заставила себя думать и, чтобы окончательно сфокусировать его внимание, запахнула полы рубашки.
– Что бы ты там ни собралась мне сказать, я не перестану хотеть тебя, – заверил Пол, устремив многозначительный взгляд на хлипкую преграду, которую представляли собой расползающиеся полы. – Может, сначала займемся любовью, а потом поговорим?
Соблазн был велик, особенно когда он просунул длинный палец между полами рубашки и пошевелил им, отыскивая пупок. Но не только из-за этого. Было что-то невозможно искреннее и нежное в том, как он произнес «займемся любовью». Интонация, казалось, предполагала буквальность. Любовью, не сексом.
– Но то, что я должна сказать, имеет отношение именно к занятиям любовью, – возразила она, понимая, что легкая дрожь в голосе выдает ее с головой.
Кончик пальца Пола уже отыскал пупок и медленно ласкал ее там.
– Не сомневаюсь в этом. – Палец описал круг, потом вдруг метнулся вверх. Одним ловким движением запястья Пол снова обнажил ей грудь. – Почему бы нам не пойти на компромисс? – предложил он, обхватив одну грудь ладонью, которая словно была создана мастером в точности по ее форме. – Почему бы тебе не рассказать мне то, что я должен знать, пока буду любить тебя?
– Не знаю, насколько это хорошая идея. – Клодия с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть и не вжаться грудью в его горячие ладони. – Опыт подсказывает, что твоя любовь слишком отвлекает. У нас же нет твоих супермозгов.
Казалось, он искренне задумался.
– С твоими мозгами все в порядке, – ответствовал Пол со всей серьезностью, стаскивая с нее рубашку. – Я обожаю их так же, как и твое тело, поверь.
– Ну да, как будто мы вели долгие разговоры о равенствах, интегралах и в чем там еще ты большой знаток?
Клодия старалась говорить беззаботно, но грудь ее каким-то образом уже касалась бархата сюртука, и изысканное прикосновение мягкой ткани было почти невыносимым. К тому же она запуталась в собственных рукавах.
– Был бы я таким умным, не дал бы этому случиться! – вскричал Пол и рванул манжеты ее рубашки так, что пуговицы разлетелись по полу. – У настоящего гения хватило бы здравого смысла сначала расстегнуть манжеты и только потом снимать с тебя рубашку.
Клодия рассмеялась, потом сбросила шлепанцы, избавившись от еще одной преграды раньше, чем Пол встретился с ней. Увидев это, он тоже засмеялся, но это не отвлекло его от главной задачи.
– Итак, в чем дело? – потребовал он ответа, большими пальцами энергично потирая ее соски.
– Что ж, слушай, – выдавила Клодия сквозь зубы, с трудом удерживаясь от того, чтоб не заерзать и не застонать.
Есть только один способ сравнять счет. Потянувшись к его ширинке, она без предупреждения потянула молнию вниз.
– Ты порвал со своей невестой и сейчас, очевидно, намерен начать отношения со мной. Это так? – спросила она и, выудив пенис из трусов, твердо ухватилась за него.
– Да! – резко выдохнул Пол и неистово закивал. К его чести, пальцы продолжали двигаться в идеальном ритме.
– И больше никого нет? Никакой другой подружки или поклонницы? Никакой суперумной воздыхательницы, поджидающей своего часа?
– Нет! Конечно же, нет! – Его возмущенный взгляд был несколько подпорчен долгим, прерывистым стоном наслаждения, когда она покатала его плоть между пальцами. – Я хочу тебя, Клодия. Никого у меня больше нет!
Она с силой сжала добытый трофей, и руки у нее на груди дрогнули. Потом Клодия умело надавила там, где надо, чтобы притормозить любую преждевременную погоню за оргазмом.
– Вот в том-то и дело, Пол, – продолжала она, удерживая и его член, и его внимание так, как не смогло бы, пожалуй, ничто больше, кроме его работы. – Я хочу тебя, Пол. Но не могу быть исключительно твоей. – Она помолчала, разглядывая крепкую, но чувствительную плоть под своими пальцами. – Это прозвучит путанно, может, даже неразумно, но до встречи с тобой я не мыслила себя ни в каких отношениях, кроме традиционных, между одним мужчиной и одной женщиной, как большинство людей. Но теперь… не думаю, что смогу так. – Продолжая легонько поглаживать, она посмотрела ему в глаза, полные похоти, удовольствия и, к ее радости, понимания. – Встреча с тобой изменила меня. Возродила к жизни. В один прекрасный день я проснулась и поняла, что мне нужно больше, чем то, к чему я привыкла. Прости, если такое положение кажется тебе неприемлемым, но ты зажег во мне искру для очень большого огня, и я не собираюсь его гасить. – Он был все еще с ней, все еще понимал ее, несмотря на близость к точке невозврата. Что ж, она всегда знала, что он силен не только в своей науке. – Мне дороги Мелоди, Беатрис. Даже Тристан. У меня есть отношения со всеми ними. – Она на секунду отвела взгляд, умирая от желания, и внезапно еще осознала кое-что. – Признаюсь, чувства мои к ним не настолько сильные, как те, что я испытываю к тебе, но я не могу исключить их из своей жизни.
