Би-2 и Чичерина «Мой рок-н-ролл» Тимур, наши дни
— Билет до Казани, — протянув паспорт в окошко кассы, я добавил, — Купе есть?
Кассирша лениво кивнула, забирая мой документ и быстро выбила на аппарате чек. Расставшись с пятью тысячами и махнув рукой на ее: «А сдачу?!», я накинул спортивную сумку на плечо и побрел к платформе, ища свой вагон. По привычке вглядываясь в лица провожающих и попутчиков, добрался до своего места и плюхнулся на нижнюю полку, морщась от скрипа кожзама, обтягивающего сиденье.
Стариков отпустил меня ровно на две недели — именно столько он сможет держать дело у себя до передачи его прокуратуре. Я решил не тратить это время на погоню за «клиентами» агентства, а провести с семьей. Вероятнее всего в ближайшие полгода не предвидится.
Снующие по вагону люди раздражали, и я дернул ручку двери, закрывая купе. Надо было все места выкупить, чтобы ехать в спокойствии, но хорошие мысли как всегда приходят поздно.
Воспоминание ворвалось в голову так резко, что ощутил мурашки на коже — Илона. Стоящая у окна и держащая на руках Артемку.
— Не засыпает, — произнесла едва слышно.
У меня сердце в тот момент словно на части раскололось. Снова. От боли я на секунду потерял зрение — только темнота перед глазами. От осознания того, что ведь этот момент, он мог бы быть нашим.
Если бы на секундочку представить… Наш дом; наш ребенок на ее руках. Усталая улыбка на ее красивом лице и я, забираю у нее младенца и пою ему первое, пришедшее на ум.
Ведь могло бы быть… Но не будет.
Откинувшись к стене, я зажмурился, прогоняя противное жжение в веках и выдохнул. Разок. Затем другой. Так и дышал до тех пор, пока поезд не тронулся, и кто-то не завозился по ту сторону.
Чертыхнувшись, отвернулся к окну, стараясь игнорировать поднимающееся раздражение. Вот что дебил двери не умеет открывать?
Не званому попутчику наконец-то удалась эта, вполне простая задача. Я не стал поворачиваться, лишь тихо хмыкнул, когда после неудачной попытки закрыть дверь услышал знакомое:
— Да чтоб тебя…
Илона
— Это я, — крикнул Лазарев с порога, отряхивая капли с ворота пальто.
— Тише ты, разбудишь, — шикнула я, вытирая руки кухонным полотенцем, — Есть будешь?
— Да, не откажусь.
— Как Оля? — спросила, возвращаясь к плите и разливая в предварительно подготовленную тарелку суп, над которым колдовала последний час.
Спасибо, гугл…
— Нормально. Домой очень хочет, — устало ответил Игорь.
— Осталось немного потерпеть, пару дней каких-то.
— Угу, — протянул задумчиво.
Поставив перед ним тарелку и вручив в руки ложку, я с улыбкой смотрела, как родственник пробует мою стряпню. Покосившись на блюдо недоверчиво, он все же попробовал его, состроив удивленную гримасу:
— Ничего так. Быстро учишься.
— Спасибо.
Мое внимание привлек брелок ключей, лежащий на столе. Точнее, лишний брелок — их было два.
— Это ключи от машины Агеева?
— Угу, — снова промычали, жуя.
— А почему они у тебя?
Игорь перестал жевать и поднял взгляд. Захотелось поморщиться — с такой тоской он посмотрел на меня.
— Тимур уезжает из города. Его Гелик надо будет забрать с вокзала.
— Но… У него же подписка?
— Временно разрешили.
На этом разговор закончился. Игорь продолжал есть, украдкой поглядывая на меня; я же молчала и переваривала информацию, уставившись в мраморную столешницу кухонного островка.
Закончив трапезу, Лазарев встал и, похлопав меня по плечу, поставил тарелку в раковину. Включив кофеварку, он повернулся ко мне, скрестив руки на груди.
— Я могу задать тебе один вопрос? — хрипло спросил, смотря на меня исподлобья.
Я кивнула.
— Ты его любишь?
Вместо ответа отвернулась — не смогла выдерживать испытующий взгляд голубых глаз. Прочистила горло, но голос, как назло не шел — в горле встал ком, размером с кулак.
— Ты не мне ответь, — тихо продолжил Игорь, — А себе. Если не любишь — судить не буду. Но, если любишь, то до отправления поезда у тебя есть два часа.
— Куда он поехал? — просипела еле слышно и снова откашлялась.
— К родителям.
— Когда?
— В полчетвертого с Московского вокзала.
Прикусив щеку изнутри — так легче не расплакаться, я посмотрела на Лазарева и покачала головой.
— А как же вы без меня? С кем Артём будет, пока ты в больнице…
— Отмазки, отмазки… — вздохнул Игорь, — С собой буду брать.
— Тебя же не пустят…
— Илона, если надо, я спущусь за Олей в сам ад, — он усмехнулся, выпрямляясь и отворачиваясь к кофеварке, — А тут всего лишь реанимация. Давай, — налив себе кофе, он снова повернулся, делая глоток, — Беги за ним, сестренка. Мы справимся.
Подскочив на ноги, я бросилась к нему, чтобы обнять. Поцеловала в щеку, прошептав: «Спасибо» и выбежала из кухни, догоняемая в спину его небрежным:
