– Денис верен себе – никак не обойдется без представления, – заметила Орлова.
– Анна Алексеевна, душечка, я так соскучился! – Давыдов наклонился и поцеловал Орловой руку. – Вы не представляете себе, для меня – ну, что Георгия на грудь – так приятно было, когда один фанфарон, граф Ожеровский, увидев вашего покорного слугу, направил на него пенсне и говорит своей матроне: «Это партизан Да-ви-дофф, о, дорогая! Казак, дикарь, вар-вар!!»
Все засмеялись.
– Моя маркиза, – обратился Давыдов к Анжелике, – скажите честно, вот так, в шароварах, я могу рассчитывать на кадриль с вами?
– Я полагаю, не только на кадриль, – пошутил Милорадович. – Кто ж устоит, право?
– Конечно, Денис, – подтвердила Анжелика. Оглядывая гостей, она искала Анненкова, но пока не находила его.
Прозвучали фанфары, заиграли «Гром победы раздавайся!». Император Александр Павлович объявил о награждении фельдмаршала Кутузова орденом Георгия Победоносца первой степени, и главнокомандующему русской армии поднесли на серебряном блюде крест. В ответ, по старой екатерининской традиции, Кутузов приказал бросить ему под ноги захваченные знамена французской армии, и Александр, пригласив гостей к обеду, с нескрываемой гордостью прошествовал по ним, ведя под руку княгиню Лиз. Второй парой за ними шли Михаил Милорадович и княгиня Анна.
– Нашего Михаила Андреевича никто бы сроду следом за императором не пустил, – негромко проговорил Анжелике Давыдов. – Сказали бы не дорос происхождением. Какие-нибудь Корфы бы толпились или Беннигсены, а еще пуще – принц Вюртембергский, вон, стоит, нахмурился, – Давыдов усмехнулся. – Они в сражениях-то подальше держаться предпочитают, зато на балах – первые лица. Только вот княгиню Орлову никто из них не подвинет. Никакому Вюртембергскому это не по зубам. Не только спесь иметь надо! Орловская порода – немцу не раскусить.
За обедом Анжелика оказалась недалеко от императора – опять-таки благодаря Анне, которая старалась не выпускать маркизу из внимания. Подавали стерлядь, обильно разливали шампанское. Под звуки полонеза трижды пили стоя за здоровье государя императора и столько же – во славу русского оружия и одержанную ныне победу. Генералы и офицеры громко кричали «Ура!», звенели разбитые об пол бокалы.
Когда же голоса поутихли, а гости принялись за еду, генерал Милорадович передал Анжелике записку. Она развернула ее на коленях и прочла: «Мадам, смею надеяться, на сегодняшнем балу вы не откажете мне в туре вальса. Алексей Анненков». Анжелика вспыхнула, боясь поднять глаза. Она подумала, что сейчас полковник наверняка смотрит на нее. Действительно, едва решившись посмотреть вокруг, маркиза сразу же встретилась с ним взглядом. Оказывается, он сидел напротив и чуть поодаль от нее, рядом с Давыдовым, – в парадном мундире с золотыми эполетами. Его теплый, полный восхищения взгляд успокоил все сомнения маркизы – она почувствовала себя легко.
Бал открылся полонезом. Государь, пригласив княгиню Потемкину, вышел с ней в первой паре, и все дамы, имеющие кавалеров, приготовлялись идти за ними. Княгиня Орлова незаметно подтолкнула Милорадовича, и он пригласил Анжелику. Сама же Анна вышла в польский с генералом Коновницыным, который тут же подоспел к ней.
Анжелика волновалась – она боялась спутать фигуры, ведь так давно уже не танцевала. Но все шло гладко. Милорадович вел ее умело и заодно развлекал разговором. Анжелика отыскала взглядом Анненкова – он не принимал участия в полонезе, о чем-то беседуя с Бурцевым. Заметив Анжелику, когда Милорадович провел ее мимо них, оба улыбнулись.
Наконец, государь остановился – за ним остановились все. Император кивком подозвал к себе адъютанта-распорядителя и что-то сказал ему. Спустя мгновение с хор зазвучали отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса.
Оглядев залу, государь направился к княгине Орловой. Сделав реверанс, Анна с улыбкой подняла руку и положила ее на плечо государя. Крепко обняв свою даму, император пустился с ней глиссадом по краю круга, а на углу залы подхватил ее левую руку и повернул партнершу – из-за убыстряющихся звуков музыки слышались только мерные щелчки шпор. Через каждые три такта на повороте вспыхивало алмазной крошкой, развеваясь, бархатное платье Анны. Анжелика с восторгом наблюдала за русским императором – что не говори, Александр был красив собой и танцевал великолепно. Государь и Анна танцевали одни – никто не решался присоединиться к ним, это не полагалось.
Наконец, они остановились. Сразу следом великий князь Константин Павлович закружил по паркету княгиню Лиз.
– Позвольте, мадам, пригласить вас, – услышала Анжелика рядом с собой голос графа Анненкова.
Она повернулась. Он обнял ее за талию – они оказались второй парой, вошедшей в круг. Почувствовав его объятие, сильное, крепкое, надежное, Анжелика затрепетала – у нее перехватило дух. Все страхи, все огорчения растаяли, она почувствовала себя парящей на крыльях и почти счастливой. Боль потерь, сжимавшая ее сердце, прошла. Ее тонкий, подвижный стан слился с его рукой, а блестящие темные глаза неотрывно смотрели в его лицо.
Весь оставшийся вечер они провели вместе. Танцевали веселый катильон, и он любовался ее радостью. Кадриль же, как и предполагалось, похитил Давыдов, поразив всех ловкостью, которую демонстрировал в танце, и вызвав аплодисменты императора. Музурку она отдала своему старому другу Бурцеву, а потом снова танцевала с Алексеем, отказывая всем прочим кавалерам.
Когда бал подходил к концу, граф Анненков попросил у Анжелики разрешения проводить ее. Маркиза согласилась. Он подошел к Анне Орловой и, наклонившись, что-то шепнул той на ухо. Княгиня кивнула головой. Накинув на Анжелику ее соболье манто, Анненков усадил маркизу в сани, и они заскользили по притихшим улочкам Вильно. Шумные по вечеру паны и панове, не приглашенные во дворец, уже улеглись спать. Анжелика тесно прижалась к Алексею, он обнял ее за плечи. Мороз ослабел, и мягкий снег кружился и падал хлопьями, скрывая следы полозьев. Колокольчики мерно позвякивали…
У дверей своей комнаты Анжелика остановилась. Во всем доме царила тишина. Бал у генерал-губернатора еще не закончился, да Анна Орлова и не уедет сразу – останется с княгиней Лиз и императором на щербет. Маркиза почувствовала, что Алексей подошел к ней совсем близко, она ощутила каждым волоском на затылке его дыхание. Манто соскочило с ее плеч, открывая муаровое кружево платья, под которым просвечивало смуглое, напряженное тело. Его рука легла на ее руку. Анжелика повернулась – и утонула в его объятии, сильном, страстном, о котором мечтала прежде, но почему-то вовсе не ожидала теперь.
Алексей прижал ее к груди, осыпая поцелуями, потом поднял и перенес на постель. Его руки ласкали ее обнаженные плечи, а губы обжигали страстью шею и грудь. Она отвечала ему, и сжимая друг друга в объятиях, они растягивали сладостное упоение…
Все убыстряя и убыстряя свое кружение, снег падал над Вильно. Приоткрыв глаза, маркиза видела вырисовывающиеся в ночной темноте неясные очертания соседних домов. Едва различимые струйки дыма над крышами принимали отблеск олова или серебра. Вдали поднимался силуэт колокольни собора. Луна, вышедшая из-за облаков, сияла позади собора, а в ее ажурном свете четко проступали и перила, и колоннада башни, и высокий крест, и уносящийся в ночное небо маленький флюгер. Все покрывал собой летящий снег…
