Книга Джинния - Галина Черная

— Я семьсот лет просидела по твоему приказу в заточении, лишенная возможности видеть солнечный свет, ибо случайно узнала твою гадкую тайну! Она состоит в том, что ты переодевался в женские одежды и подкрашивал ресницы!

— Всего-то... — дружно ахнули мы с Мишей. — И ла это семьсот лет тюрьмы?!!!

— Ай-ай, ты меня опозорила, женщина, даже перед лицом смерти! — захрипел бывший визирь, рухнул и скончался. Надеюсь, окончательно... Из его тела вырвался черный дым и ушел под землю. Но джинния, похоже, этого даже не заметила и, глядя в одну точку, сердито пинала труп под ребра, видно, что наболело за столько-то столетий.

— Случайно подсмотрела, гуляя по дворцу, зашла без надобности в его покои, не зная, что он там, думала, он с шахиншахом и со всеми приближенными отправился охотиться на пустынного льва! А этот... трансвестит дал приказ... и меня же в одиночную пещеру! Без суда и следствия... как какую-то воровку!

Мы деликатно не спросили, что ей там было нужно в отсутствие хозяина, возможно, какая-нибудь безделица вроде золотых регалий визиря или его личных сбережений, хранившихся под матрасом. Акиса любит блестящие веши...

— Он говорил, что служит в свите Шивы, за него не будут мстить более могущественные силы? — осторожно тронула я джиннию за плечо.

— Нет, у Шивы рой этих мелких духов, — сурово сказала Акиса. — Я и не предполагала, что он будет нам мстить. Хотя, конечно, мы, джинны, часто после смерти так поступаем, если смерть была насильственной, в таком виде нас называют гулями, или, иначе, кутрубами.

— Хочешь сказать, и ты на его месте выбрала бы такое существование? — ужаснулась я, медленно отступая от подруги.

Акиса возмущенно фыркнула:

— Я? Как он?! Если я и захочу стать гулем, то буду самым красивым и привлекательным гулем в мире и отомщу убийце, влюбив его в себя. А не стану запугивать кровавыми угрозами, как мужчины, но что с них взять?

Миша намеренно пропустил мимо ушей ее последнюю фразу, хотя как мужчина мог и обидеться, и повозмущаться. Но кто бы всерьез стал возмущаться джиннией, знающей приемы карате...

— Значит, это он послал Яман-бабу, чтобы отомстить тебе? Но почему тот вдруг начал нам помогать, когда визирь был еще жив?

— Он рассказал мне вчера, что был фигурой особо приближенной визирю и начальником личной охраны. Но из-за меня его понизили. Помнишь, когда его охватило пламя в том курортном городке? Это Крысад-дин наказывал своего слугу за неревностное исполнение приказа, за то, что я еще жива...

— Но почему этот чародей так вольготно чувствует себя в Иреме? — спросила я.

— Потому что Яман-баба — сын джинна и женщины человеческого рода.

— А я бы скорее посчитала, что агрессивной гориллы и сумасшедшего ифрита... до последних двух с ним встреч. И ведь ты опять что-то недоговариваешь...

— Поговорим по дороге, о любопытствующая и прозорливейшая и моя самая любимая человеческая подружка! — Акиса легко переступила через тело монстра-визиря и с неожиданной нежностью поцеловала меня в щечку. Я обалдела второй раз за день...

Потом мы шли через болото, Миша подавал нам руку, помогая перескакивать с кочки на кочку, а джин-ния наконец-то не уходила от ответов на вопросы. Она рассказала, что Яман-баба хитростью заманил ее в пайдзу, вероятно решив, что это будет не менее верное избавление от свидетельницы, чем ее убийство, как повелел ему сделать Крысадцин. А выход из пещеры вел только через золотую пайдзу, беспечно утерянную чародеем в далеких временах...

Пока она отбывала свои столетия в заключении, он все больше времени проводил в нашем мире, назад вернуться не мог, так как его ждала смерть за невыполнение приказа. Но и на него не устраивали охоту, так как до ее освобождения думали, что заточение Акисы будет вечным. Опасаясь за свою жизнь, он пытался ее «убить» всю последнюю неделю, после чего его, похоже, вызвали назад, поняв, что толку от него не будет, и вернули бывшую должность начальника охраны.

— Но ведь тогда его должны были казнить!

— Не знаю, не хочу над этим ломать голову, — недовольно откликнулась джинния. — Думаю, Крысад-дину понадобились проверенные люди после воцарения нового правителя, времена-то неспокойные, а власть визиря — всегда самая шаткая...

Я все поняла... Кажется, образ моей шумной подруги давно живет в сердце служаки Яман-бабы. Что бы она ни говорила о своем могуществе, у него была масса возможностей расправиться с ней за последнюю неделю, а он только громко ругался и угрожал. Явная работа на публику, и в тюрьму наверняка пошел, чтобы оправдать свое бездействие, а не потому, что сработали Мишины магические штучки. И перед нашим прибытием в Ирем он вернулся туда, лишь чтобы поддержать свою смелую любимую джиннию.

— У Яман-бабы никогда не хватало ни сил, ни ума, чтобы обойти меня! — самонадеянно высказалась она, задирая нос. И, похоже, что больше для Миши, чем для меня...

Я не стала с ней спорить. Действительно, поговорим потом, без мужских ушей, между нами, девочками.

— Смотри, какая-то нора, и огромная такая, в ней вполне может жить наг! — воскликнула я, обратив внимание на холмик высотой с человеческий рост и вход, прикрытый ветками. Можно было пройти мимо, но мой наблюдательный сосед тоже заметил притоптанные кости под ногами, слава богу, не человеческие. (Хотя мы и были все время начеку, когда не болтали, то есть за нас Миша был начеку, нас ведь могли подкараулить какие угодно твари, злобные рогатые великаны ракшасы с руками до земли или громадные пауки, волосатые, как грузины.)

Поэтому от счастья, что все мы живы-здоровы, я рванула к норе, чтобы постучать и позвать хозяина, если жилище действительно обитаемо, но холодный голос Акисы меня притормозил.

— Лучше стой здесь, — заметила она из-за дерева, отнюдь не выказывая особого желания выступить вперед. — Яд нагов всегда отличался особой качественностью — слишком ретивые адепты мерли в ужасных муках за полторы минуты. Особо упертые наслаждались страданиями целых две...

— Давайте я посмотрю? — Миша решительно отломил дрын подлиннее, явно собираясь пошерудить им внутри норы. Я цыкнула на него и повертела пальцем у виска, будь я на месте хозяев — побудка палкой в бок вряд ли бы подняла мне настроение...

Вот лично мне почему-то в существование некой угрозы со стороны этого мирного жилища не верилось, и я уже хотела позвать вежливо хозяина, но джинния меня опередила:

— Да пошлет Аллах мир вашему дому, есть здесь кто-нибудь? — крикнула она. Никакого ответа.

— Ты не знаешь, как его зовут? — спросила я шепотом.

— Нет.

— Простите, нам бы хотелось увидеть хозяина, — еще громче произнес Миша и снова схватился за палку, на этот раз при попытке отнять у него «оружие» он мне не уступил и сделал вид, что даже не заметил моих усилий.