Книга Улыбка химеры - Татьяна Степанова

Колосов, когда ему сообщили о происшествии, добрался до «Красного мака» за четверть часа. Дежурная машина всю дорогу шла с включенной сиреной и неслась по встречной полосе, каждую секунду рискуя лоб в лоб столкнуться с кем-нибудь в этой метели. Возле подъезда казино его встретил Биндюжный. Опергруппа из Скарабеевки уже прибыла, и Биндюжный вместе с экспертом осматривал следы крови на ступеньках.

Эгле Таураге лежала на столе в Большом зале «Красного мака». На крытом зеленым сукном игорном столе рядом с рулеткой. Вокруг в гробовом молчании толпились служащие казино, стоял Китаев, стоял Салютов. Лицо девушки было спокойным и бледным.

Колосов с порога увидел и другие лица — напряженные, испуганные лица охранников, крупье, официантов. Возле двери, цепляясь за косяк, всхлипывала кассирша обменного пункта: «Боже мой, когда же это кончится, этот ужас...» Прибывший вместе с опергруппой судмедэксперт занимался несколько необычным для себя делом — оказывал первую помощь одному из электриков. Свалившись с лестницы, тот сильно повредил ногу. Эксперт, подозревая перелом, вызвал по телефону «Скорую».

Эгле Таураге врачи были уже ни к чему. Она была мертва. Никита с помощью Биндюжного осторожно освободил ее от намокшей от крови и снега шубы — три пулевых ранения в спину, два из них навылет.

Он обвел взглядом зал: странно, но это и был самый первый раз, когда он вот так стоял посредине главного игорного зала «Красного мака». В прошлые посещения казино обстоятельства складывались так, что до экскурсии сюда как-то не доходило, хотя он и сгорал от любопытства. А сейчас... Он смотрел на стены, отделанные мореным дубом, на мягкие тяжелые драпировки, на массивные карточные столы, крытые зеленым сукном, расчерченные меловой сеткой, на яркие лотки для фишек, тускло-желтые лампы, свисающие с потолка, освещающие столы и оставляющие сумрачные тени в углах обширного, низкого, зала, где, несмотря на мощные кондиционеры и освежители воздуха, еще не выветрился запах дорогого табака, алкоголя и терпкий запах мастики для зеркального паркета.

В этом зале без окон, освещенном только лампами-софитами, лишенном дневного света, время замерло, словно остывшая лава. Никита подумал машинально: но ведь так и должно быть. Здесь все задумано и сделано с таким расчетом, чтобы о времени никто не помнил. Игра не имеет конца и начала, игра постоянна и бесконечна. Она захватывает и подчиняет вас целиком.

— Снова, видимо, из пистолета стреляли, — сообщил Биндюжный, рассматривая раны на теле Таураге. — С очень близкого расстояния. Она входила в двери, когда ее расстреляли из подъехавшей машины.

— Машину установили? — спросил Колосов.

— По показаниям очевидцев — иномарка. Одни говорят — «Вольво» вроде это был, другие — «БМВ». Темного цвета — черный или темно-синий. Как назло, в два часа, как снег повалил, наши наблюдение сняли! Мне уже звонили, каялись, чертыхались — все равно, думали, ни зги не видно с дороги в этом буране. Думали, к вечеру, когда немного погода разгуляется и казино начнет работать... Ведь они тут даже открыться не успели — во как! Китаев сказал: намеренно припозднились сегодня.

— Зачем она приехала? — спросил Колосов, смотря на Эгле.

Биндюжный молчал.

— Зачем она приехала? — Никита повысил голос, он обращался теперь к Салютову. — Вы знаете, зачем?

Но и Салютов молчал.

— А Газаров здесь? — спросил его Колосов.

— Нет, — за шефа ответил Китаев. Хрипло откашлялся, выступил вперед. — Здесь никого не было, кроме нашего персонала. Ни одного посетителя.

— Я водилу, что ее привез, первым делом допросил, — шепнул Биндюжный. — От страха еле говорит, клянется, что чуть-чуть в него не попали. Показывает — вроде «БМВ» это был. Вроде свернул с шоссе за ними, он его заметил на аллее — в этой-то метели. Говорит, Таураге остановила его на Мытной, голосовала там. Значит, ехала сюда из дома. Он везти поначалу за город не хотел — далеко. Но она настаивала, наконец сторговались. А здесь, возле подъезда, она вышла, стала расплачиваться, и тут вдруг эта машина с аллеи — развернулась на полном ходу, и оттуда выстрелы. Водитель такси не видел, кто стрелял, сказал, что у него сразу в глазах потемнело со страху... Гаишникам я уже о приметах машины сообщил, но...

— Значит, таксист не видел того, кто был за рулем? — уточнил Колосов. — Хотя бы примерно — один там был шофер или с пассажиром?

— Нет, я его и так и эдак крутил, говорит, не видел ничего.

— Может, пленку посмотрите? — спросил Китаев. — Пленку из нашей камеры над подъездом?

— Пленку? — Никита посмотрел не на шефа безопасности, предложившего эту умную идею, а на Салютова — тот, казалось, ничего не слышал, смотрел только на бездыханное тело, распростертое на столе. — Валерий Викторович, будьте добры, пройдемте с нами в диспетчерскую, посмотрим пленку.

— Идите, я сейчас, — тихо ответил Салютов.

Однако в диспетчерскую он так и не пришел. Китаев достал пленку, включил монитор. На экране зарябило, затем пошли кадры. Видимость была дрянь — глазок камеры залепило снегом. Но все же кое-что разобрать было можно.

— Вот, вот такси подъезжает, — Китаев, напряженно следивший за экраном, вдруг ткнул в монитор пальцем, — Эгле здесь в кадр не попала, дверца открытая мешает... А это наши электрики, они панно ремонтировали. Вот... вот та машина... разворачивается, тормозит и...

Это был темный «БМВ» — без всякого сомнения.

— Ну-ка, крупнее кадр можно дать? — попросил Никита.